— Мы не поймём друг друга, — подтвердила Линаэвэн, не досказав при этом: «Да я и не хочу понимать тебя, Саурон, как и ты не захочешь понимать нас».
***
От еды эльдар всё же не отказались, и ужин продолжился в молчании.
Волк, заметив, что беседа ушла от задуманного, решил: «Раз так, пусть лучше молчат вовсе».
Нэльдор был погружен в раздумья о том, что, если бы он был умнее и не пошёл в гости, и не сказал всего того, что сказал, и не выкрикнул лишнего, пытаясь остановить Линаэвэн… Саурон ещё долго мог бы не знать про Нарготронд.
Линаэвэн же вновь мысленным взором видела перед собой окровавленную ткань, привязанного Арохира и подземелья — Саурон говорил, что пока остальных пленников не пытали, но что там происходит в действительности?..
Когда ужин был закончен, Волк вновь улыбнулся:
— Тебе пора отдыхать, Безымянная, а мы с Нэльдором пойдём, взглянем на звёзды*(3).
***
На продолжении всей беседы с Сауроном Линаэвэн была очень напряжена и не могла позволить себе эмоций. Но теперь, оставшись одна в соседней с Ламмионом комнате, куда её проводил орк, тэлерэ легла, почти упала ничком на мягкую кровать и долго плакала. О погибших здесь, в Минас-Тирите. О плене. Об участи товарищей. О будущем. О тайне, открытой так скоро — она не сумела предотвратить это. О Нэльдоре, который теперь остался наедине с Сауроном — конечно, раз умаиа видел, что она может подсказать или остановить юношу, Темный разделил их… Тэлерэ плакала, пока не затихла обессиленно и не уснула. Она омыла грязь, поела, но была утомлена: телесно — дорогой, и умом — от этой «беседы».
В эту ночь Линаэвэн так и не узнала, что дверь ее комнаты не была заперта.
Комментарий к 3. Первые ловушки.
*(1) Саурон - правильное звучание Thauron (MR:147), от thaura - “мерзкий, зловонный, гнилостный” (Let:380). Подробнее о том, как Маирон получил это имя рассказано в “Рассветном”, тексте о пленении Маитимо, выложенным с аккаунта Tirendyl, здесь обозначенной как “соавтор”.
Не путайте имя Thauron - “Вонючка”, и Tauron - “Владыка-Леса”, так как имя Таурон - одно из прозваний Оромэ на синдарин (PM:358). К сожалению, так как “th” на русский язык переводится как “т”, во избежание путаницы “Thauron” нужно произносить как “Саурон”, хотя это получается искажённая квэнья.
*(2) На самом деле мы не знаем, как точно переводится имя Gorthaur. Профессор дает перевод “Туман страха” (“Mist of Fear”, PE17:183), в “Сильмариллионе” Гортхаур переводится как “Жестокий”, но если разобрать это имя по корням, то получается ничуть не лучше чем “Thauron”.
“Gorthaur” - gor (“страх, ужас”, PE17:172) + thaur (“отвратительный, гнусный, гадкий”, PE17:172).
*(3) И при этом, и при последующих беседах Саурона с пленными, его действиях можно вспомнить, что о нём говорится в “Преображённых мифах”:
“От природы он был наделен несравнимо меньшей силой, чем его Хозяин, но зато оставался менее развращенным, более спокойным и способным к трезвому расчету”.
========== 4. Звёзды над Тол-ин-Гаурхот. ==========
Когда Маирон узнал, откуда его новые пленники, Больдог получил приказ перевести самую упорную пару — ту, в которой был Арохир — из пыточной в простую камеру. Маирон обещал своим «гостям» дать отдых одной из пар, но, разумеется, этой «одной» парой будут те, кто нужен Волку.
***
Когда двоих нолдор отковали, они шли с трудом — за полтора часа тела затекли. Больдог присутствовал при конвоировании пленников лично: Темные вели свою игру.
— Нэльдор сказал, что вы из Нарготронда, и за то его наградили вашим отдыхом, — пояснял Больдог. — Помните: если примете приглашение Повелителя быть его гостями, вы оба покинете темницу.
Услышав слова орка, нолдор, не сговариваясь, вздрогнули, отшатнулись и переглянулись. Таким образом еще больше подтверждая: да, Нэльдор сказал правду. Но пленники не поняли этого, их мысли были заняты другим — прошло так мало времени с того момента, как они оказались в плену на Острове, а Саурон уже знает так много…
— Нэльдор?! — вскрикнул Арохир, задаваясь вопросом, что же делали с юношей.
— Эти «гости» пострашнее темницы, — произнёс второй нолдо, тоже уверенный, что Саурон пытал «гостя».
Больдог осклабился, слушая пленников:
— Э, нет. Господин взял их как гостей и держит их как гостей. Ничего вашему Нэльдору не сделали, он сам рассказал всё Господину. Согласитесь стать гостями, и сами увидите, как к вашим товарищам относятся.
— Ты полагаешь, я безнадёжно глуп и верю словам орка? — спросил Арохир. Наверняка они ещё долго не увидят Нэльдора… Но также Арохир понял, что другие не выдали ничего.
— Ты убедишься сам, — веселился Больдог. — Спросишь дружка и убедишься. Но я не знаю, придёт ли он в подвалы; ему, небось, гостем лучше. А сам ты туда трусишь пойти иль рискнёшь?
— Я не боюсь, но в гости не пойду, — ответил Арохир. — Потому что этого хочет Саурон.
Химмэгиль, что был заключён в паре вместе с Арохиром, уже успел размять затёкшее тело, да и гнев придавал нолдо силы. Считая, что орк не ждет нападения, эльф резко рванулся вперед, в попытке вырваться, но арафинвинг явно переоценил себя. А Больдог не удостоил Химмэгиля даже взглядом.
— Ты, Арохир, будешь делать то, что захочет Повелитель, — с усмешкой пообещал Больдог. Он видел, что от пленников больше ничего пока не добиться, и велел затолкнуть их в камеру.
Нолдор остались одни.
***
Двое нолдор не сдавались и не теряли самообладание, у них даже хватило сил на краткие слова поддержки друг другу, но усталость, боль, голод и жажда брали своё, а причин собираться с духом и держаться больше не было. Арохир и Химмэгиль без сил повалились на подстилки из соломы и сухой травы; травы пахли не лугом и солнцем, а затхлостью и гнилью.
Вскоре задремавших эльфов разбудил звук открывающейся двери. Нолдор вскинулись, внутренне готовые к продолжению допроса, но оказалось, что пока можно расслабиться: пленникам принесли густую горячую кашу без мяса и кувшин вина, которыми они подкрепили свои силы. Не известно, что ждёт завтра, а эльфы считали, что должны быть сильными и готовыми к сопротивлению.
Едва нолдор доели, как их охватила необоримая усталость, что было более чем естественным в их состоянии.
Кроме них двоих, сражённых то ли усталостью, то ли вином, в этот час на Волчьем Острове из всего захваченного отряда спал лишь Ламмион.
***
Химмэгиль проснулся один, от того, что рядом с ним кто-то плакал, тихо всхлипывая. Присмотревшись в тусклом свете, нолдо понял, что это Линаэвэн — та, кого он должен был защищать. Дева сидела, сжавшись в комочек в углу, ее одежды превратились в лохмотья и на них виднелась кровь. Значит, пока он спал, в его камеру швырнули посланницу, и воин видел, что деве пришлось много хуже, чем ему самому. Как Химмэгиль и думал, так называемые гости обернулись кошмаром. И Нэльдор не выдержал… может быть, как раз из-за неё и не выдержал.
— Что с тобой?! Что они с тобой сделали? — обратился эльф к тэлерэ, вначале не касаясь ее, чтобы не причинить боль. — Ты держалась против самого Саурона, и что бы там ни случилось, я верю, что ты держалась так хорошо, как могла.
Эллет ничего не отвечала и продолжала всхлипывать.
— Линаэвэн! Линаэвэн! — звал Химмэгиль, не ведая, что дева, до сих пор остававшаяся для Саурона Безымянной, только что ушла с трапезы в отведенную ей комнату. Но сон шёл своим чередом. Больдог и Фуинор узнали имя пленницы, но всегда можно было узнать больше.
Линаэвэн подняла заплаканное лицо, протянула к эльфу руки и дождалась, когда ее обнимут. «Эльдэ» ничего не говорила — зачем, когда мог говорить настоящий нолдо?
А Химмэгиль и правда старался, как мог, поддержать деву, утешить её, и, кажется, ему это удалось, тэлерэ в самом деле успокоилась. Двое пленников сидели обнявшись, девушка положила голову на плечо воина, и тот гладил ее по голове.
Как бывает во сне, вскоре они, всё также обнявшись, оказались в лесу под звёздным небом, и не было рядом ни оков, ни крови.
— Видишь, я говорил тебе: не всё потеряно, мы можем ещё обрести свободу, — улыбаясь, говорил Химмэгиль. Он был уверен, что в самом деле говорил это прежде, хотя не мог бы сейчас сказать, когда. А Темные поняли, что нолдо не считает, что из плена можно будет освободиться, и по тому, будет бояться быть изуродованным или искалеченным.