— Ты мой последний защитник, — тем временем прошептала Линаэвэн. И получила ободряющий взгляд в ответ: «Я не подведу тебя, я сделаю всё, что в моих силах».
— Отведи меня домой, — негромко попросила тэлерэ: умаиар желали посмотреть, куда поведёт Линаэвэн её спутник. Темные знали, что пленники из Нарготронда, но не знали, где именно находится это тайное королевство.
Однако Химмэгиль, услышав Линаэвэн, замер в недоумении — как можно было говорить о том, чтобы идти домой? Ведь они обязательно должны были придти к Кирдану, а потом к Фингону, ведь от этого зависело так много! И пораженный внезапной мыслью, Химмэгиль захотел вскочить, отшатнувшись от своей спутницы:
— Кто ты?
…Но он обнимал уже не деву, а своего погибшего командира.
За спиной эльфа взвыли волки, и нолдо проснулся в холодном поту.
Однако умаиар не были огорчены: выполнив задание Повелителя и узнав имя посланницы, они продолжали сон, не надеясь получить четкую дорогу к Нарготронду (хотя попробовать стоило), но желая больше узнать о самих пленниках. И узнали. Понять, что ты находишься в колдовском сне, в наведённой грезе — задача не простая. Такое могли распознать лорды, менестрели, умеющие плести чары, или… такие, как этот.
***
Арохиру тоже снилось, что он пробудился в камере рядом с Линаэвэн. Темные не стали придумывать особый сон для каждого пленника, и Арохиру виделось все то же, что и Химмэгилю.
Когда Арохир услышал от Линаэвэн просьбу отвести ее домой, он тоже забеспокоился — воины Нарготронда так боялись выдать расположение своего города, что даже получив свободу, вряд ли бы рискнули возвратиться в Нарготронд. И к тому же у них было задание, которое они должны были выполнить… Встревоженный Арохир всмотрелся внимательней в свою спутницу и спросил:
— Отчего ты говоришь так? Ты ведь помнишь, куда мы должны прийти?
— Я так слаба, — прошептала Линаэвэн. — Я не смогу идти.
Арохир заколебался. Дева нуждалась в помощи и просила о ней — мог ли нолдо отказать?
— Тогда мы остановимся и отдохнём. А потом продолжим путь. — Пробудившееся сомнение не оставляло Арохира: дева только что просила вести его, а сейчас сказала, что не может идти. Но не известно, чем бы закончился сон, если бы Арохира не прервал голос Химмэгиля:
— Проснись!
Сам Химмэгиль, проснувшись в холодном поту под волчий вой, понял, что это был не просто сон; увидев рядом с собою спящего Арохира, нолдо решил на всякий случай разбудить и товарища.
***
Видя, что в подземелье один эльф будил другого, умаиар решили не мешать. Они достаточно разбирались в пленниках, чтобы понять: этих двоих сломать будет непросто. Так тому и быть — двое нолдор будут подвергнуты жестоким пыткам, и либо выдадут что-то, либо развлекут Повелителя и сдохнут.
***
Химмэгиль в подземелье будил Арохира, а Волк вёл Нэльдора по винтовой лестнице наверх, на крышу, обнесённую резной решеткой, где стояла подзорная труба и рядом с ней — пара скамеек. Поздний летний вечер сменился ночью, и первые звёзды были рассыпаны по небосклону.
— Ты знаешь, как этим пользоваться? — поинтересовался Волк, указывая Нэльдору на подзорную трубу.
Нэльдор остался один на один с умаиа, и знал, что ему нужно быть очень бдительным. Линаэвэн, которую увели, всегда медлила с ответом — верно, не только потому что она из тэлери. Значит, и ему стоит поступать так же. Но Нэльдору мешало то, что его мысли продирались словно через вязкую топь и путались. Если бы не усталость, не крайнее волнение, не еда и вино… наверное, он держался бы лучше.
— Звёздное небо прекрасно само по себе, — осторожно ответил эльф.
В Нарготронде не было обсерватории или чего-то подобного: большая часть города была скрыта в толще скалы, а башни на холмах были выстроены для дозора, не для наблюдения за звёздами. Но и эта башня была во многом для дозора, и тем не менее труба здесь была — не Саурон же её установил.
Волк понял Нэльдора с полуслова и усмехнулся:
— Скажи проще: ты не знаешь, как наблюдать за звёздами, и лишь смотрел на них. В этом нет ничего постыдного, я научу тебя.
Волк позвал орка-посыльного и распорядился принести часы и другие, необходимые им с «гостем» инструменты. Про себя Маирон надеялся, что Нэльдор совершит глупость, нарушит свое обещание «гостя» и даст умаиа повод заняться другими пленниками, которые уже явно заждались. То, что их до сих пор не трогали, было милостью со стороны Волка (которую, конечно, никто не ценил!), и, раз «гости» оказались столь неблагодарны, Повелитель не желал больше проявлять снисхождение. Но какими бы ни были мысли Маирона, на его лице оставалась доброжелательная полуулыбка.
Нэльдор же, услышав слова умаиа, пришёл в замешательство: учиться у Саурона? Или отказаться, сказать, куда именно твари надо идти и тем ударить по Ламмиону, Линаэвэн, Арохиру… Нэльдор медленно вдохнул и взял себя в руки: он вспомнил, что в трудной и неоднозначной ситуации лучше всего спрашивать самому.
— Скажи, разве тебе нравится смотреть на звезды? — Эльф посмотрел на Маирона. — Зачем же ты этому учился?
— Я не вижу пользы в рассматривании звёзд, — возразил умаиа, — но для меня нет ничего сложного в том, чтобы понять, как они движутся. Вот, смотри, — и Волк жестом привлёк эльфа, — я настроил трубу так, чтобы была видна Боргиль.
Нэльдор шагнул вперёд, пока не соглашаясь, но и не отказываясь прямо.
— Ты только настроил её, как настроили бы эльдар, но ничего в ней не менял? — настороженно спросил нолдо, загадав про себя: если Саурон приложил к ней свои руки, наложил чары, то, конечно, эльф откажется смотреть. Если же нет… то придется согласиться.
— Мой юный гость, — улыбнулся Волк. — Ты боишься, что я создал зачарованную трубу, и стоит в неё взглянуть, как твоя душа покорится мне?
— Не совсем так, — ответил Нэльдор. Он чувствовал себя глупо, но лучше уж пусть он испугается обыкновенной вещи и станет посмешищем, чем что-то ещё невольно выдаст. Хотя… в прошлый раз он как раз пытался быть осторожным, предупредить… — Моя душа тебе не покорится, но я не хочу оказаться околдованным.
— Нет, Нэльдор, я ничего не сделал с этой трубой, она досталась мне в превосходном состоянии. Но ты подал мне прекрасную идею. Я ещё не пробовал зачаровывать предметы, чтобы заколдовывать через них.
Волк задумался, увлечённый идеей, но почти сразу его раздумья прервал орк, принёсший инструменты.
— Господин, — склонился орк, — ещё две пары приняли твое приглашение. Их отвели мыться и штопаться.
Волк улыбнулся и движением руки отпустил раба.
— Итак, Нэльдор, у нас есть всё необходимое для наблюдения. Приступим к уроку?
Но Нэльдор застыл, потрясенный услышанным от Саурона о своей «помощи» и не сразу понял, что именно сказал орк. Нолдо не мог поверить что он, эльф, подсказал умайа мысль, как сотворить ещё больше зла. Но может, он просто лжёт — или?.. В ужасе от того, что сказал что-то лишнее, и от того, что Саурон мог теперь придумать благодаря ему, Нэльдор выдохнул:
— Будь ты проклят… — нужно было не соглашаться на эти «гости» с самого начала, молчать, и тогда… Саурон всё равно мог узнать нечто от других… И Нэльдор мрачно закончил. — Но я посмотрю в эту трубу, раз она не зачарована.
— Гости не проклинают, — с холодом в голосе заметил умаиа, но тут же, смягчившись, пожурил юношу. — Ты слишком горяч, Нэльдор, и вместе с тем слишком непостоянен. Хватит уже быть ребёнком. И хватит каждый раз капризничать, ломаться, а потом всё равно соглашаться. Мы заключили с тобой сделку, ничего от тебя не требующую, и, если ты что и сделал не так, то лишь потому, что либо хотел обмануть меня, либо судил меня по себе. Но я всегда был честен с тобой. Я не нарушал условий, я не строил козней, и я дал даже больше, чем обещал, не тронув ни одного из твоих спутников. Ты несёшь зло в своем сердце, Нэльдор, вот в чем правда. И потому твоя звезда отвернулась от тебя. Но оставим ссору: в очередной раз я ищу примирения. Давай начнём урок. Смотри, при помощи этой линейки, часов и трубы мы будем следить за ходом звезд и устанавливать взаимосвязь меж ними. Давай начнем с созвездия Вильварин.