"Так будет лучше для нас обоих", — решительно думает она, собирая вещи для поездки.
Питер ходит по дому сам не свой, он отчаянно не желает расставаться с любимой сестрой, но она слишком упряма, и он видит — ее не переубедить. Он не видит выхода, он не в силах сказать ей правду, потому что понимает — она будет против, даже если сама испытывает те же чувства.
Венди уезжает в самом начале сентября. Она старается не устраивать бурных прощаний с Питером, обещая только, что вернется к Рождеству. Питер целует ее в щеку, и взгляд его, как всегда невольно, падает на ее губы.
— Я буду ждать тебя, птичка-Венди, — он улыбается ей своей игривой улыбкой, и Венди отчего-то краснеет.
Впрочем, они оба прекрасно знают, отчего.
* * *
Венди, как и было запланировано, возвращается домой к Рождеству, и в тот же вечером они с Питером сидят у нее в комнате. Венди взахлеб рассказывает о своей новой школе, а Питер смотрит на нее с какой-то бесконечной тоской и грустью.
— Знаешь, Венди, — прерывает он ее, и у нее складывается впечатление, что он почти и не слушал ее, думая о чем-то своем. — Знаешь, я хочу рассказать тебе кое-что. Возможно, ты не сможешь поверить мне, но это, быть может, и неважно.
Венди хочется возразить, что она всегда и во всем ему верит, но она почему-то молчит. И Питер рассказывает ей про остров под названием Нэверлэнд, где он всегда бывает в своих снах; про то, что время в Нэверлэнде стоит на месте, и дети, живущие там, бессмертны. Он рассказывает ей про природу острова, про его магию, про дивные леса и бескрайний океан. И Венди верит, потому что верить Питеру для нее так же естественно и просто, как брать его за руку во время прогулки и целовать в щеку на ночь. Питер обещает, что однажды этот остров станет явью, и они уйдут туда вместе, держась за руки. Они будут бессмертны и, главное, далеко от людей и их мнений. Венди почему-то улыбается, садится ближе к Питеру и кладет голову ему на плечо.
Венди верит — когда-нибудь она смирится с фактом их любви, и они будут счастливы.
* * *
А завтра все празднуют Рождество — в дом прибывают гости, и по случаю праздника устраивается вечеринка. На столах — закуски, пунш, шампанское, все радостны и довольны, только Венди не до веселья. В разгар празднества она поднимается к себе в комнату и выходит на балкон. На улице холодно, и Венди крепче кутается в свою теплую шерстяную шаль. Она не оборачивается, слыша за собой шаги, она твердо знает, что это — Питер. Он подходит, обнимает ее за талию, целует в макушку, и Венди вдруг вспоминает, как еще в раннем детстве она приходила к нему в комнату, когда ее мучили кошмары. Только в его объятиях она тогда чувствовала себя защищенной, и ничего с тех пор не изменилось. Его объятия — это вечный мир, благодать и любовь.
Венди любуется пылающим от фейерверка небом — ей хорошо и спокойно. Питер вдруг разворачивает ее лицо к себе.
— С Рождеством, птичка-Венди, — выдыхает он и целует ее в губы.
Венди отвечает, и во время этого поцелуя ей кажется, что само Время останавливается на пару секунд ради них. Питер целует Венди так, как человек, бывший долгое время в пустыне, наконец находит источник свежей воды. Венди вдруг прерывает поцелуй и снова смотрит на небо. Какая-то звезда вспыхивает золотистым светом и словно подмигивает им.
— К третьей звезде налево, а затем прямо до самого утра, — шепчет Питер.
Венди не понимает, что значит эта странная фраза, но все перестает быть важным, когда Питер вовлекает ее в новый поцелуй. Венди вновь отвечает, крепко обнимая его. Венди знает, родители поймут — в конце концов, они живут в современном мире, где нет места дурацким предубеждениям; в мире, где всегда побеждает истинная любовь.
Питер с Венди понимают друг друга без слов, когда, прерывая поцелуй, молча смотрят друг другу в глаза. Венди читает в его взгляде бесхитростное: "Я люблю тебя, птичка-Венди", и ее переполняет безмерное счастье и любовь к нему — любовь к мальчику, который с детства был для нее целым миром.
"И это — правильно", — думает она, улыбаясь своему зеленоглазому счастью.
А счастье улыбается в ответ.