Но когда мы вернулись в Гоа, оказалось, что клуб вот-вот откроется.
Скоро мы приступили к работе: мыли посуду и помогали по бару. Смешивали простейшие коктейли и собирали пустые стаканы. Я представлял себе все совсем иначе: тихое заведение на берегу, несколько часов работы в день и мечтательное утро, посвященное себе. Но заведение оказалось немного другого плана: ненавистная мне музыка в стиле «техно» и толпа постоянно обнюханных кокаином и накушавшихся MDMA людей. Я вдруг оказался в безумном зоопарке, почти без выходных работая с восьми-девяти вечера до шести-восьми утра. Зарядке и писательскому кабинету больше не было места в жизни, зато по голове барабанили сумасшедшие наркодиджеи, а желудок постоянно был наполнен коктейлями, которые я прежде никогда не пробовал.
Лодка потонула.
Должен признаться, несмотря ни на что, сначала мне это нравилось.
После месяца безделья мы с женой накинулись на работу как голодные, труд отрезвил нас и заставил организм вырабатывать эндорфины.
Был декабрь, самый разгар сезона, и каждую ночь в зал набивалось много людей. В основном это были индийские примодненные пикаперы и просто богатенькие красавчики, арт-директора других заведений и сутенеры, мелкие барыги и бездельники, европейские туристы и вечные студенты, застрявшие тут на несколько лет, а также русские или украинские девушки. К моему сожалению и стыду, водились среди них и легкодоступные, которых можно было увидеть чуть ли не каждый вечер в новых объятиях. Было неудобно за своих соотечественниц, но местным ловеласам это было очень на руку — белые цыпочки и их свободные европейские нравы.
Вся эта пелена дыма от косяков с гашишем и мелкого порока делала мир нереальным, здесь не было ничего от взрослой жизни, это было бесконечное отрочество. Постоянные посетители проводили тут почти все вечера и ночи, как школьники на дискотеках, будто у них только началось половое созревание, будто они просто не знали, что делать со своей неуклюжей сексуальной энергией.
Я был немного озадачен: прежде я не сталкивался с такой жизнью, и то, что для кого-то это может представлять интерес, было для меня странно. Сперва я старался каждую смену понемногу говорить с посетителями по-английски, чтобы дотянуть свой уровень знания с «тройки с минусом» хотя бы до «твердой тройки». Но быстро понял, что для меня лучше работать в режиме молчаливого робота. Хотя был высокий симпатяга индиец по имени (почему-то) Иван, с которым я охотно поддерживал беседу. Он обычно, приходя, обнимал всех нас, работавших в клубе, и, казалось, действительно искренне любил нас. Будь я в зале или за стойкой, он, очень высокий, мог дотянуться со своими объятиями до самых труднодоступных мест. Обнимаясь, он говорил:
— Я убью тебя своей любовью. Во мне чрезвычайно много добра и любви.
Он выпивал несколько бутылок «Туборга» и пьянел на глазах, иногда расспрашивал о впечатлениях от Гоа, о России, о том, чем я занимался там, и о том, сколько я зарабатывал/зарабатываю там и здесь. Потом он обнимал весь персонал на прощание и уходил.
Мы просыпались в середине дня, ехали есть (так как работы было очень много, платили нам хорошо по местным меркам и сносно — по московским; мы могли позволить себе не только ежедневно есть в недорогих кафе, но и откладывать деньги), потом недолго купались, возвращались домой и валялись с книжками на постели. Вечер наступал очень быстро, и скоро нам надо было ехать на базарчик за фруктами и овощами. Купить для бара бананы, клубнику, лаймы, огурцы, томаты черри, мяту, базилик, апельсины, яблоки.
Открывали клуб, нарезали лаймы, мыли остальные фрукты, готовили лимонный сок и сахарный сироп. Приезжал Игорь и подключал аппаратуру, врубал музыку. В первые часы — один-два посетителя, а потом все больше и больше; вот уже кто-то пляшет, а кто-то уткнулся в пивную бутылку. Мы с женой мыли и собирали стаканы в зале и мешали простые миксы, когда бармены — девушка Женя и парень Ваня — не успевали.
Должен признаться, что жена гораздо быстрее осваивалась — начинала понимать, чего хотят клиенты, и охотно поддерживала разговор, когда я не мог ничего разобрать в сомнительном здешнем английском сквозь музыку.
Наверное, сказывался опыт: она сама прошла через подобное в годы юности — легкие наркотики, танцы и большие вечеринки, все это ей не было ново — музыка техно, транс и драм-н-басс. Я с ужасом наблюдал, что моя жена даже улыбается и пританцовывает. Я немного побаивался, что она начнет здесь употреблять наркотики, — посетители постоянно предлагали нам угоститься кокаином или еще какой-нибудь гадостью, не говоря уже о косяках, которые раскуривались не реже обычных сигарет. Но жена уверяла, что я могу быть спокоен: все эксперименты с наркотой остались в ушедшей юности.