Спрятав его во внутренний карман плаща, старик кинул зеркальному колдуну:
– Следи за ней.
– Сам лучше следи за своими вещами, – резко ответил тот.
Черно-красный старик ушел в никуда, оставив за собой серебристый мерцающий след. На меня обрушился гул голосов, говорящих на непонятном языке. Пока амулет был рядом, я понимала местный язык. Оставался последний шанс, что я объяснюсь языком жестов, а колдун по доброте душевной поможет без оплаты или хотя бы закинет меня назад в мой мир.
– Вставай, – произнес колдун по-русски.
Я уставилась на него и заморгала. Он ждал. Ну да, ведь он разговаривал с нервным. За тринадцать лет можно выучить язык, и даже не один. Я нехотя поднялась на ноги. Одежда перепачкалась в дорожной пыли и грязи, а волосы торчали во все стороны. Больше всего мне хотелось лечь обратно, и чтобы меня никто не трогал. Колдун знаком показал, чтобы я шла за ним, и направился обратно к центру.
По пути его друг постоянно оглядывался с таким заботливым выражением лица, что мне хотелось плакать. Просто отправь меня домой! Зеркальный колдун не оборачивался, как будто его вообще не беспокоило, иду я или нет. А ведь он прав, без амулета я точно никуда не денусь.
Они о чем-то беседовали так, как будто не расставались на тринадцать лет. Второй колдун хохотнул, снова с беспокойством глянул на меня и что-то спросил у своего друга. Тот равнодушно пожал плечами.
Меня мутило от страха, и я ссутулилась. Я не герой сериала, просто отпустите меня домой! По щекам потекли слезы, и я поспешила стереть их, пока этот, заботливый, снова не обернулся. Может быть, они сговорились, и разыгрывают представление «хороший полицейский – плохой полицейский»?
К моему облегчению, они не завели меня в мрачный особняк с сырыми подвалами и ржавыми решетками. Мы вернулись к трактиру. На этот раз второй колдун шепнул что-то хозяину заведения, и тот отвел нас в скромный кабинет на втором этаже. Небольшое окошко выходило во внутренний дворик. На ветке дерева, увитого плющом, ухала сизая горлица. У меня разболелась голова. Второй колдун постучал по мутному стеклу, птица взмахнула крыльями и тяжело спикировала вниз. Не дожидаясь приглашения, я опустилась на один из мягких стульев, расставленных у круглого стола. «Где твои манеры, Екатерина?». Отстань, тетушка, Екатерина вляпалась во что-то непередаваемо ужасное, и ее не держат ноги. На меня навалилась вся скопившаяся усталость. Как будто я пошла на кухню за водой в другой жизни.
Официантка принесла три кружки с дымящимся напитком и миску с булочками. Они были круглые, похожие на диванные подушки. В центре у некоторых в углублении был орешек, у других изюм или травы. В другой ситуации я бы обязательно попробовала парочку, но сейчас было не до мыслей о еде.
Снять бы грязный плащ, но не хотелось остаться в одной майке. Робин устроился на подоконнике, а зеркальный колдун сел рядом со мной и взял за запястье. Его кожа была сухой и холодной. От него самого пахло так же, холодной сухой пылью. Быть может, так пахнут зеркала? Я попыталась освободить руку, но он не отпустил.
– Без амулета ты не понимаешь местный язык. Пока я держу твою руку, я могу сделать так, чтобы ты понимала нас обоих и сама могла говорить.
Я посмотрела на второго колдуна, который казался заслуживающим большего доверия. Он спросил:
– Ты сейчас понимаешь, что я говорю?
Я выдавила из себя:
– Да.
– Рассказывай, зачем ты за мной пошла, – сказал Джей.
Я не знала, с чего начать. Может быть, с «отпустите меня домой?»
– Она не знает, как начать. Помоги ей, – нарушил тишину Робин.
Джей обернулся:
– Говоришь, у тебя новая работа?
– Да, и я умею спрашивать так, чтобы люди отвечали.
Мне почудились застенки с пыточными инструментами, и я сглотнула, чтобы убрать комок, подступивший к горлу. Вот тебе и хороший полицейский.
– Меня зовут Робин, – мягко заговорил он, – а моего друга – Джей. Джей только что вернулся домой из заточения в зеркале, и многие будут его возвращению не рады. А тут ты. Вот нам и интересно, кто тебя послал. Для начала скажи, как тебя зовут?
– Е… е… Катерина, – запинаясь, не очень-то по-геройски пробормотала я.
Робин почему-то присвистнул.
– У них так можно, – сказал Джей и наконец соизволил заговорить со мной: – Здесь приняты короткие имена, два-три слога. Если человек родился в простой семье – будет носить односложное имя, если в семье с доходом повыше – то в два слога. Можно заслужить дополнительный слог, если упорно трудиться или совершить что-то выдающееся. Четыре слога – это исключение.