Когда радостные визги поутихли, Птица кашлянул.
— Я надолго вас покинул, но наконец появилась возможность выйти на свет. Птенчики мои, я слышал все ваши мольбы, ваши страхи, ваше рвение в бой. Ваш энтузиазм не сравнится ни с чем, именно поэтому…
Он взял драматическую паузу, но догадливые Чумные уже затопили коридор своим воем. К ним присоединились Фараоны, за ними Мыши, Жуки и даже несколько Дельфинов. Азарт толпы захватил всех. Клыку показалось, что он оглох.
— Война! — заорал пухлый Барсук.
— Война! — подхватили другие Мыши. — Война, война!
— Мы хотим крови! — взвизгнул Гвоздь. — Мы хотим перемен!
— Нахуй Чумных! — прокричал Комиссар, заливаясь смехом.
— Нахуй Комиссара, — в один голос ответили сразу три Чумнёнка.
В своей ярости они походили на диких зверей: широко раскрытые глаза, распахнутые в вое пасти, стайные инстинкты…
Птица стоял с поднятыми руками, как их король и наслаждался зрелищем. Стоило ему раскрыть рот, как вокруг стало на порядок тише. Птице нельзя мешать. Его должно быть слышно.
— Тогда, — перекрикивая их Спичкиным голосом объявил Птица, — Война объявлена! Чумные объявляют войну Фараонам, — короткая волна радости, — Фараоны объявляют войну в ответ, — гогот Фараонов, — Дельфины присоединяются к своим союзникам, а Мыши ко своим. Остальным советую держаться подальше и не забывать молиться. Это всё для вас, мои дорогие, это всё для вас.
Он обернулся и кивнул на Клыка.
— Маленькая просьба взамен. Начните с него.
У Клыка внутри всё упало. Он беспомощно оглянулся по сторонам, сжал кулаки и выставил перед собой. Паника начала одолевать. В голове обрывками вертелся план действий: сбежать, нет, бить первым, или лучше забиться в угол и закрыться руками, чтобы не так больно, нет, надо что-то сделать, что-то придумать…
Он посмотрел на ухмыляющегося Птицу и внезапно затопившая его паника вспыхнула огнём. Злоба и обида горели не хуже любого бензина, и, наверное, так же отравляли его, но это было уже неважно. Толкнув изо всей силы локтем приблизившегося к нему Чумного, он подскочил к Птице и руками откинул его к стене.
Птица вскрикнул и поднялся на ноги. Не успел Клык одуматься, как ему в лицо прилетел ответный кулак.
— Сука! — крикнул он, хватая Птицу за руку, после чего резко потянул на себя. Птица легко вырвался.
Пока Клык пытался вернуть себе контроль над происходящим после неожиданного удара, Птица прыгнул на него и повалил на пол. Клык чудом успел сгруппироваться: ударился лишь копчиком. Всё вокруг завертелось, как карусель. Кажется, кто-то задел его ногой — случайно или намеренно. Резко обожгло голову: Птица схватил и чуть не выдрал клок волос. От всего этого агрессия росла, набухала как огромный снежный ком, доходя до крика и бездумных рывков: ударить уже хоть куда-нибудь!
Клык замахнулся наугад. Попал. Послышалось злобное шипение и ощутимый толчок в плечо. Маленькая радостная искра посреди гнева.
Кто-то попытался ввязаться в их драку: Клыку несколько раз прилетело в бок. Но, быстро сообразив, он дёрнулся и перекатился, подставив под удары Птицу. Тот громко охнул, прогнувшись в спине, но бьющий быстро одумался. Не давая противнику прийти в себя, Клык сгрёб его в кучу, пытаясь произвести захват, как его однажды учили. Но то ли Птица забрыкался, то ли память подвела Клыка, только захват не удался. Ловко вывернувшись, Птица ударил его в бок и сел сверху, прижав к полу тощими бедрами.
В нём точно было больше силы, чем в обычном Спичке. По ощущениям, даже больше, чем в принципе могло уместиться в таком худом теле.
— Когда ты пытаешься сопротивляться, драться даже интересней, — проговорил Птица ему на ухо, чтоб было слышно на фоне криков других дерущихся. У Клыка пошли мурашки.
— Я тебе доверял, — сквозь зубы сказал Клык и дёрнулся, но Птица его удержал и ответил радостно:
— Я знаю! Тяжело меня бить, верно?
— В жопу иди.
Клык предпринял ещё попытку и смог сбросить с себя Птицу. Оба вскочили на ноги и застыли друг напротив друга, готовые к атаке.
— Ударишь меня? В лицо, как Комиссара, — прищурился Птица. — Давай, Олег, я жду.
— Ударю.
— Ну? Давай!
Клык приготовился бить, но Птица вдруг прекратил улыбаться и захлопал глазами. Ненатурально, будто пародируя сам себя. Олег замер. Птица посмотрел на это несколько секунд и расхохотался.
— Сложно? А я вот тебе с удовольствием врежу!
Олег перехватил его руку у своего лица, они снова схватились друг за друга, пытаясь забороть.
— Трус, — прошептал Птица ядовито, — Ты трус. Жалко голубые глазки? Волосы тоже выдрать боишься? Какой же ты…
Клык со злости влепил ему пощечину, но Птице было как будто все равно.
— Это всё? Какой же ты жалкий, Олег. Ударь меня нормально!
Клык удачно увернулся от подсечки.
— Ударь! Иначе они все узнают, какой ты трус. Со всей силы, давай! Прямо в лицо!
Клык прижал его к стене спиной, но Птица оттолкнулся, налетел на него, и чуть не повалил снова на пол. Клык дёрнулся всем телом и отбросил его от себя.
— Я знаю, чего ты боишься, веришь, нет? Я знаю.
— Заткнись, — крикнул Клык, восстанавливая дыхание.
— Ты боишься, что все узнают. Узнают про тебя, верно, Олег? Я могу им сказать.
— Не надо! Замолчи!
— Заставь меня.
Птица не пытался защититься от ударов, как будто правда хотел получить по лицу. Он лишь не давал себя обездвижить. Клык не знал, зачем ему это, но явно видел, что этим можно воспользоваться. Обманка? Может быть. Однако, чем больше они говорили, тем меньше Клык слушал мозг, и тем больше доверял желанию защитить себя.
— Ну всё, блять, — выдохнул он и замахнулся для удара, когда его руку кто-то поймал.
Клык обернулся, чтоб увидеть противника, но тут же испуганно замер. Перед ним стоял воспитатель Бонд и смотрел на них с Птицей грозными глазами.
Увлечённые дракой, они как-то не заметили, что на поле боя пришли воспитатели, и разнимали теперь особо ярых драчунов.
— Так-так. Новенький у нас бьёт слабых? — сказал ему Бонд. — Не прошло и недели.
— Он не слабый.
— Директору это говорить будешь.
Бонд всё же взглянул задумчиво на Птицу и решил:
— Ладно, пойдёте вдвоём. Он сам решит, кто виноват.
Клык хмуро уставился в пол.
Следующие десять минут Клык сидел в коридоре около директорского кабинета и в самом кабинете. Ему задавали вопросы, он молчал. Молчал и Птица до этого — через дверь было слышно, как директор на это ругается. Как оказалось, после общей драки самых раненых отправили в Могильник на обследование. Самых напуганных — развели по комнатам. А Клыка и Птицу объявили зачинщиками всего. Объяснили это тем, что они находились в самом центре и единственные не заметили прихода воспитателей, но Клык подозревал, что им просто надо было свалить на кого-нибудь вину.
С Птицей они не разговаривали. Когда его выводили из кабинета, Клык даже отвернулся.
Потом, после лекции директора на тему вреда насилия, его направили в изолятор. Как пояснил Бонд, это было страшное наказание, но Клык не видел ничего страшного в том, чтоб посидеть денёчек одному, особенно, когда ему было о чем подумать.
Комментарий к Часть 6: Птица
На данный момент для меня это была самая тяжёлая глава, и я до сих пор не уверена, что получилось хорошо😓
Надеюсь, вам понравилось
========== Часть 7: В изоляторе ==========
«Ну так пой мне ещё!
Что я могу изменить, направляемый собственной тенью?
Давным-давно предупрежденный о том,
что, начиная обратный отсчёт,
Любой имеющий в доме ружьё приравнивается к Курту Кобейну,
Любой умеющий читать между строк обречён иметь в доме ружьё»
Сплин — Пой мне ещё
Кошмары ему не снились никогда, только хорошее. Сны светлые-светлые, как облака. Пахнущие цветами, сладкими яблоками, рассветным туманом. В них ангелы спускались к отчаявшимся художникам, русалки пели и гладили волосы на солнечных берегах, люди смеялись и плели венки. Иногда снились сюжеты прочитанных книг: заговорщики готовились свергнуть несправедливую власть, бедные люди делились последним, возвращая надежду, а солдаты обязательно возвращались домой к матерям. Один раз перед ним ожила картина. Венера вдруг стеснительно засмеялась, ветер подхватил её медные локоны и закачал на солнце, раковина заблестела перламутром, стало слышно тихое пение купидонов и хлопанье их крыльев. В то утро он не выпускал альбом из рук, пытаясь запечатлеть увиденное на бумаге, но превзойти Боттичелли ему было не под силу.