Впрочем, через неделю у них был урок биологии, на котором они проходили — к ужасу всего класса — репродуктивную систему. Так быстро Олег мнение ещё не менял. Оказалось, быть мальчиком очень даже ничего.
Он привык к Антонову «все хорошо» и «так бывает у всех» и больше не боялся обращаться к нему если что. Они говорили часто. Антон рассказывал, как учился на педагога, про своих друзей и девушку, про любимые фильмы. Олег говорил мало и в основном про то, что его волновало. Он интересовался, когда начнут расти волосы на лице, сколько стоит содержать собаку и какие породы бывают, какая у Антона любимая еда (рецепты он потом искал в книге или спрашивал у тёти Жанны), как часто Антон дрался в детстве. Иногда Антон пытался завести разговор о том, какие девочки нравятся Олегу, но тот отмалчивался.
Пока однажды не пришел с важным вопросом.
Он надеялся, что Антон как всегда скажет «это нормально» и, немного посмеявшись над его волнением, объяснит, в чём дело. Назовет это каким-нибудь сложным словом, скажет «у меня так было», и они снова будут обсуждать как тренировать собак и почему Чармандер — самый крутой покемон.
— Антон, можно вопрос?
— Да, Олежка, что такое?
— Если мне нравится смотреть на парней больше, чем на девушек, это же не значит, что я гей?
Антон вдруг посерьёзнел.
— Смотреть — в каком плане?
— Ну там… Просто смотреть. Мы это… Сегодня с пацанами включили одно видео по приколу. Там женщина и мужчина занимались сексом. И все почему-то обсуждали, какая девушка, а я так посмотрел: ну девушка и девушка, симпатичная, но зачем на нее смотреть? В смысле, я же парень, и значит мне должно нравится смотреть на парня, я же как бы на его месте должен видеть себя, нет?
Антон нервно кашлянул и ответил слегка покрасневшему Олегу:
— Слушай, а вы не рано начали эти видео смотреть? Тебе сколько, тринадцать?
Олег кивнул.
— Я больше не буду, мне не сильно понравилось. Просто… Ответь, пожалуйста. Это нормально же?
— Кхм, Олежек. Я не уверен. Если бы я тебя не знал, я бы решил, что это по-гейски. Но ты вроде нормальный парень.
— То есть ты тоже на девушек смотришь? — беспокойно спросил Олег. — Или на обоих? Может, нам просто просто не очень хорошее видео попалось?
— Может быть, может быть.
Антон потянулся за сигаретой. Он всегда курил, когда нервничал.
— Дай мне тоже, — попросил Олег.
Странно, но сейчас воспитатель почему-то не стал его отговаривать, а молча поделился. Может быть, потому что Олег уже курил до этого пару раз.
— Знаешь, — изрёк Антон после пары затяжек, — Ты лучше никому не говори про это. Вообще, на парней лучше не смотри. Если можешь, смотри на девчонок.
— Хорошо, — убитым голосом ответил Олег.
— А ты уверен, что тебе не показалось? В таком возрасте откуда можно точно знать? Может это один раз так вышло. Вон, Лиза какая красивая девочка. Тебе не нравится?
Но Олег, как и всегда, тему девочек проигнорировал, и следующие несколько минут они курили молча.
Под утро начался дождь. Вода потекла по стеклу: потекли деревья, скамеечки, забор вместе с зарослями, в которых, наверное, отряхивались и скулили бродячие собаки. Небо хмурилось. Олег хмурился вместе с ним, сидя на подоконнике.
Стрелка приблизилась к восьми часам, когда Серёжа застонал и вздрогнул во сне. Олег непроизвольно обернулся. Опять Птица донимает.
Смотреть на Серёжу было больно. Чувство собственной ничтожности усиливалось: Серёжа даже не знает, кому предложил спать с собой в одной кровати, а Олег, получается, теперь этим пользуется. Сегодняшняя ночь впервые открыла ему глаза на всё, начиная от их первой встречи и заканчивая стихами на крыше. Самым верным решением было бы признаться. Рассказать всё начистоту, как бы ни было страшно. Это было бы честно и, в какой-то степени, по-мужски. Пусть знает, с кем имеет дело.
Серёжа снова пискнул, и громко быстро задышал. Сердце Олега сжалось. На душе тут же стало противно. «Жалеешь его, потому что влюблен, а он и не знает какой ты».
С другой стороны… Разве Серёжа виноват, что Олег такой? Олег обещал защищать его, быть рядом во сне, охранять от Птицы, а теперь, получается, просто уйдёт? А передавать Серёже право выгнать его от себя самому — просто жалко. Разве ему не будет тяжело? Олег не хрустальный, может и потерпеть, смолчать. Всё-таки, свое слово надо держать. Олег обещал отвоевать его у Птицы — и отвоюет. Надо только при этом не лезть к нему лишний раз.
Олег вздохнул, слез с подоконника и подошёл к матрасу. Сережа лежал, обхватив себя руками, напуганный. Осторожно, стараясь не разбудить, он лёг рядом и положил свою руку рядом с его, едва касаясь, обозначая своё присутствие.
Как по волшебству, Серёжа глубоко вздохнул и задышал спокойнее. Единственное касание — и столько силы.
«Не смотреть слишком пристально, не касаться слишком часто, не говорить слишком искренне» — повторял про себя Олег, мысленно огораживая границы Серёжи забором с колючей проволокой, связывая себя по рукам и ногам.
Как вдруг, Сережа пошевелился и прямо во сне, не размыкая глаз, пододвинулся ближе, почти вплотную, притянул его руку к себе и обнял, как мягкую игрушку. Ладонь Олега оказалась прямо на его щеке.
— Чёрт, — шепнул он, пытаясь вытащить руку, но Серёжа не дал, сжимая крепче.
Словно в какой-то пытке, Олег чувствовал, как пальцы касаются нежной кожи, как тепло согревает сквозь футболку и тихонько — вот, вот, если не двигаться — тукает в груди ещё беспокойное сердце. Только одно держало его здесь и не давало в панике сбежать: дыхание, что долетало до него, выдох за выдохом становилось размереннее, а значит, Олег справлялся со своим обещанием. Сережа спал спокойно.
========== Часть 11: Затишье ==========
Скукой дышит в затылок звон ложек-вилок, смех сквозь презрение.
Мне б побыть настоящим, было бы счастье, пусть лишь мгновение.
После 11 — Крылья
Дни шли однообразно, тянулись, как расплавленный воск из свечек Дельфинов. С утра идти в столовую за завтраком. Олег хотел взять эту обязанность на себя, но Сережа справедливо заметил, что на него побоятся нападать, и в итоге они стали ходить вдвоём. Олег сопровождал его, двигаясь чуть позади, как верная тень.
К ужину первого дня они решили, что можно есть и в столовой. Они были единственными, кто трапезничал вне комнат, другие прокрадывались, точно шпионы, и брали еду сразу на всех. Пару раз Олег с Сережей замечали, как враждующие комнаты пересекались. Тогда могла возникнуть перебранка или небольшая драка, но далеко дело обычно не заходило. Настоящие битвы случались в коридорах. Столовая считалась нейтральной территорией. Серёжа как-то это понял. На него давили коридорные стены, а среди скатертей, подносов и гранёных стаканов с чаем дышалось хорошо. Наверное, нужно жить в Доме много лет, чтобы начать замечать такие вещи.
В свободное время они слонялись по комнате. Серёжа мог рассказывать про искусство, или рисовать, или делать это одновременно.
Однажды он попытался посоветовать Олегу книгу, а когда тот отказался, начал читать вслух. Олег так смутился, что пришлось взять произведение самому. Там было что-то про художника вроде бы. Он тупо смотрел на первую страницу, а Сережа все спрашивал: «Ну как тебе?», но, признаться честно, Олег читать не любил, и уж тем более не мог сосредоточиться, когда на него так смотрели.
— Давай ты просто расскажешь, про что там, а я послушаю? — предложил он однажды, но Серёжа вдруг замялся:
— Нет. Понимаешь, это такая книга, которую ты сам должен прочитать и сказать, что ты о ней думаешь.
— Она длинная.
— Я прочитал ее за три дня.
«Ты бы даже «Войну и Мир» за неделю осилил» — подумал Олег мрачно, но Серёжа вдруг встрепенулся:
— Там в конце есть ещё сказка, она короткая. Можешь прочитать её.
— А мне обязательно читать?