— Я его не трону. Он мне нахуй не сдался, мне нужен тот, второй.
— Птица! — взвизгнул его товарищ и захохотал. — Покажи нам Птицу. Нам надо с ним поговорить!
Сережа испуганно замотал головой. Олег вжал ногти в ладонь, но с места не двинулся.
— Ты нас за кого держишь?! Думаешь, самый бесстрашный? — выкрикнул ему в лицо Чумной. — У нас разговор к командиру. Позови его.
— Я н-не могу просто так, — пролепетал Серёжа.
— А как можешь? Вот так можешь? — Чумной приставил нож к его горлу. — Зови давай.
Было видно, что Сережа изо всех сил старался не плакать. Кадык слегка дергался лезвием, руки дрожали.
Олег напряжённо рассматривал спину мальчишки, думая, как бы удачно подступиться. Вариантов было немного, и ни в одном из них нельзя было гарантировать, что этот сумасшедший не замахнется на него или не поранит Серёжу. Оставалось действовать дипломатически.
— Эй, — окликнул Олег.
Пацан с ножом обернулся.
— Чё надо? Вали отсюда!
— Зачем вам Птица?
— Не твоё дело.
— Как раз моё. Я тоже хочу его увидеть. У меня свои счёты.
Олег посмотрел на испуганного Серёжу, надеясь, что у того хватит ума, чтобы понять его обман. Но взгляд оставался непроницаемым.
— Давно по роже не получал? — хмыкнул Чумной.
— Я тогда был не готов. А теперь готов.
Сережа всё-таки не выдержал и всхлипнул.
— Олег… Я думал, мы с тобой друзья.
«Ты подыгрываешь или нет? Да или нет?» — Олег прищурился, пытаясь понять. Говорил он правду или играл роль на самом деле значения не имело. Ему всё равно было неприятно говорить такие слова.
— Какие друзья, Спичка? После того, что ты сделал?
— Прости меня, пожалуйста, я был не в себе…
— Мне уже все равно, — холодно сказал Олег, чувствуя, как неприятно тянет на сердце. — Ты не друг мне. Ты никто.
Он повернулся к пацану с ножом и протянул ладонь.
— Дай сюда нож.
— Нет! — завопил Серёжа так громко, что все вздрогнули. — Клык, не надо! Не надо, пожалуйста!
— Давай нож, — повторил Олег, уже не так уверенно.
Сережа вдруг поймал его взгляд и выразительно приподнял брови. «Он подыгрывает» — с облегчением понял Олег. Они поняли друг друга без слов.
— Я знаю, как вытащить Птицу, — серьезно сказал Олег. — Я с этим болваном побольше твоего знаком. Давай.
— Не-е-ет! Не надо! Пожалуйста! — заумолял Сережа на фоне.
— Давай.
— Олег! Одумайся, не надо!
— Заткнись, Спичка. А ты — давай сюда нож, а то так и останешься ни с чем.
Кажется, их спектакль провел всех троих обидчиков. Пацан медленно протянул нож, все ещё сомневаясь. Этого было достаточно.
Олег схватил его за локоть и одним движением притянул к себе, чуть не вывернув руку. Он вырвал нож из ладони и бросил далеко в сторону. С тихим скрежетом он откатился на несколько метров по бетонному полу. В тот же момент Серёжа пнул мальчишку, держащего его слева, в бедро, выдернул руку у правого и метнулся к ножу.
— Есть! Олег, он у меня!
Сережа прижал оружие к груди и радостно вскочил на ноги.
Олег не ослабил захвата. С гулко бьющимся сердцем он смотрел на Чумного и злость переполняла его всё больше.
— Олег, — повторил ещё гнусавый после слёз Сережа, начиная волноваться, — Все в порядке, можешь отпустить его.
Олег развернулся и прижал мальчика к стене, больно стукнув затылком.
— А-ай! Ты охуел? — запаниковав, вскрикнул Чумной.
Сережа спрятал нож в карман и подбежал ближе.
— Олег, отпусти его.
— Я его прибью. Он тебя чуть не убил!
— Он не убил бы меня. Олег.
— Откуда ты знаешь?
Двое других чумнят вдруг бросились по коридору.
— Они сейчас скажут воспитателям, — шепотом произнес Сережа. — Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт, отпусти его!
Олег наконец послушался, разжал руки и сделал шаг назад. Бедный мальчик убежал от них.
Какое-то время они стояли в тишине. Первый молчание нарушил Сережа.
— Ты меня спас, — тихо сказал он.
— Ты тоже молодец. Я даже тебе поверил сначала.
— Спасибо.
Они оба не отводили взгляда от коридора, ожидая прихода воспитателей. Воспитатели могли не обращать внимания на драки, но если кто-то жаловался — обязаны были среагировать.
— Извини, — выдохнул Олег. — Не знаю, что на меня нашло. Как увидел этого придурка с ножом…
Он повернулся к Серёже и обнаружил, что тот смотрит на него и улыбается. У Олега внутри что-то затрепетало, и пришлось опустить глаза.
— Знаешь, отчасти это даже приятно. А Чумные, они… Просто не знают, что делать. Им сказали начать войну, а в чем заключается смысл — не сказали. Потому что смысла нет. Вот они и хотят, чтобы Птица снова пришел и объяснил, что делать.
— Он не объяснит.
— Конечно. Дому просто нужна кровь. У него нет объяснений.
Сережа вздохнул.
— Надеюсь, они не нажалуются. Знаешь, я очень боюсь, что будет, если тебя отправят в изолятор.
***
Бонд таки явился за Олегом, отругал, взял за руку и увёл. До самого утра.
Серёжа проводил его печальным взглядом и, пробравшись обратно в комнату, немедленно сел рисовать. Страх, тоска и гнев концентрировались в руке и выплёскивались на бумагу сами по себе: чёрный лес с когтистыми деревьями, готический замок у моря во время страшной грозы, забившийся в угол листа маленький щенок. Он яростно штриховал работу три часа, особенно много потратив на замок, а после отложил карандаш. Стало немного легче.
Есть не хотелось. Пить не хотелось. Каждый раз, когда он закрывал глаза, ощущалось приближение чего-то страшного и неотвратимого, поэтому спать Сережа боялся. Последнюю неделю, когда они ложились вместе с Клыком, ему спалось особенно спокойно. Он не видел Птицу целых семь дней. И будто мало этого: даже не чувствовал его присутствие днём. Рядом с Олегом Сережа чувствовал себя спокойнее и оттого увереннее, и захватить его тело становилось невозможным.
На самом деле, это пугало не меньше. Сережа ещё ни разу не разрывал связь с Домовым демоном на такое длительное время. Будет ли он зол? Наверное.
На него вдруг накатил сильнейший приступ тревожности, и Сережа, взявшись за плечи, закрыл глаза. «Всё хорошо. Ты сильный. Ты справишься». Как же жаль, что нет Олега…
Серёжа приоткрыл один глаз и окинул их общий матрас и кучу вещей у изголовья. Поверх всего лежала клетчатая рубашка, большая даже для Олега и наверняка снятая с чьего-то плеча. Олег её носил совсем недавно, и, наверняка, ткань пропиталась его запахом.
Олега здесь не было, поэтому стыдится Серёже было некого, а недавно возникший страх засыпать в одиночестве диктовал свои условия. Так что, спустя полминуты рубашка уже была на Серёже, застёгнутая на все пуговицы, тёплая и невероятно приятная. Сережа любил большие вещи.
Проверив, что никто из Фараонов не обращает на него внимания из своего уголка, он поднял воротник к лицу и принюхался. Пахло нежностью, чёрным чаем, по́том и немного сигаретами. Из этого состоял запах Олега. Привычный и дарящий комфорт.
Серёжа посидел немного, прижав к себе коленки и дыша рубашкой, пока тревога не уменьшилась до минимума. Потом снова остановился взглядом на альбоме.
Почему-то он подумал о том, что никогда не рисовал реальных людей. Всё его картинки были из головы, а настоящая жизнь только пугала. Тем не менее…
Он взял в руки карандаш и наметил фигуру. Расслабленные плечи, руки в карманах спортивных брюк, взгляд опущен. Такие тёмные волосы, красивые, и глаза — тоже красивые, и нос и губы даже. Олег красивый весь, с ног до головы. Его приятно рисовать…
Как приятно рисовать и сигарету в руках. И отдельно лицо, крупным планом, с редкой для него улыбкой. Глаза затягивают в себя просто невозможно…
Вся страница была заполнена Олегом. Его глазами, руками и жестами. Лишь один кусочек был посвящен не ему одному. Две ладони: побольше и чуть поменьше сцеплены между собой, переплетены пальцами и представлены как одно целое. Сережа аккуратными штришками добавил на них тени и улыбался из-под своей длинной челки.