«Кто разбил, ты?» — написал Мишка.
«Конечно. Мне, кретину, всегда везет», — написал в ответ Генка.
«Где деньги доставать будешь?» — написал Мишка.
— Черт его знает… — шепотом ответил Генка. — У матери вымогать придется… Если мой фатер узнает — на стенку полезет…
— Несмотря на героизм и стойкость русских солдат, царская армия терпела поражение за поражением. В армии, впрочем, как и везде, процветали воровство, коррупция, бесчеловечное обращение старших чинов с младшими. Народ проклял эту войну, относился к ней с презрением… — Историк заученно рассказывал и сердито поглядывал в сторону Генки и Мишки.
— Сегодня вечером жестянщику сто рублей задатка отдать надо, — шепотом говорил Генка. — А где башли достать, черт знает…
— Маг продай… — посоветовал Мишка.
— Я его чинил два раза… И фатер сразу заметит, прицепится. В общем, труба дело…
— Куликов, выйди, пожалуйста, из класса, — раздраженно проговорил историк.
— Почему? — нисколько не смутившись, спросил Генка.
— По полу, голубчик, по полу.
— Да за что, Яков Павлович?
— За дверь, голубчик, за дверь. И встань, когда разговариваешь со старшими.
Генка нехотя поднялся, подцепил с полу сумку с книгами и вразвалку вышел из класса, бросив на Мишку, а потом на Аню, сидевшую в другом ряду, удрученные взгляды.
— Надеюсь, Рубцов, ты понял, почему я и тебя не удалил из класса? — спросил историк.
— Почему? — спросил Мишка.
— Чтобы вы не смогли в коридоре продолжить вашу увлекательную беседу… — Он посмотрел на часы. — Итак, продолжим…
…Генка побродил по пустым коридорам, почитал школьную стенгазету с карикатурами, спустился на первый этаж. Было непривычно тихо и пустынно. Вдруг послышались громкие шаги, и Генка нырнул в туалет. По коридору шла учительница. Генка подождал, пока стихнут шаги, вышел из туалета и двинулся по коридору к вестибюлю.
И тут на противоположной лестничной площадке снова раздались чьи-то шаги. Генка испуганно оглянулся, увидел на одной двери черную табличку «ФОТОСТУДИЯ», дернул ручку, и дверь подалась. Генка торопливо юркнул внутрь, закрыл дверь. Шаги простучали по коридору, и снова наступила тишина.
Генка поставил сумку на стул, огляделся. Кабины для проявки и зарядки фотоаппаратов, фотоувеличители на столах, разные химикалии, ванночки, баночки, пачки фотобумаги. А на стенах развешаны в рамках разные фотографии. Генка медленно прошелся вдоль стены, машинально отворил дверцу навесного шкафа — там было полно фотоаппаратов, отечественных, дешевых. Генка взял один, повертел в руках, положил обратно. Открыл дверцу другого шкафа и увидел черный футляр кинокамеры, на которой блестели тисненые серебристые буквы «ПЕНТАКА». Генка осторожно взял футляр, вынул, осмотрел кинокамеру. И тут его пронзила, как током, мысль, что камеру можно взять. Генка облизнул губы, огляделся по сторонам, будто кто-то мог его в это время видеть. Потом снова, уже опрометью кинулся к своей сумке, стал торопливо запихивать туда кинокамеру. Вспомнил что-то, вернулся к столу за футляром, положил туда кинокамеру, а уж потом — в сумку. Застегнул «молнию» и только тогда перевел дух. Осторожно подошел к двери и выглянул в коридор. В коридоре — никого…
…Мишка и Аня медленно шли по переулку. Скоро переулок кончился, и стали видны пруды, на льду которых, как в броуновском движении молекул, сновали на коньках мальчишки и девчонки.
— Куда он подевался, ума не приложу… — озабоченно проговорила Аня, зябко поеживаясь.
— Деньги, наверное, ищет, — предположил Мишка.
— Нет, ну какие идиоты, а? Нашли на свою голову приключений, — с досадой сказала Аня. — Хорошо хоть, что в милицию не попали.
— Может, плохо, — усмехнулся Мишка. — Может, тогда машина цела осталась.
— Да ну тебя, Миш… — поморщилась Аня. — От тебя дождешься утешения… по большим праздникам.
— Любое утешение — лекарство для слабеньких…
— А я и есть слабенькая… — Она грустно вздохнула. — Слабенькая и несчастливенькая… Как я отцу в глаза посмотрю — представить себе не могу…
— А Генка тоже слабенький? — спросил Мишка, пропустив последнюю реплику Ани мимо ушей.
— Генка тоже. С виду здоровый, отчаянный, а характера — никакого, — даже с досадой сказала Аня.
— Смотри-ка! — удивился Мишка. — Не ожидал, что разбираешься в людях.
— Но парень он хороший.
— А я? — подумав, спросил Мишка.
— У тебя характер есть… но ты злой… — Аня задумчиво смотрела на пруды, на ребятню, носившуюся по льду.