— Да хватит вам! — перебил спор лейтенант Сидоров. — Газетки лучше почитайте. Вот про эту «чистую бомбу» пишут, которая все живое убивает, а дома остаются невредимыми. Интересно, входишь в город — и ни одной души, а небоскребы стоят целенькими…
— Внимание! На старт выруливает капитан Хробыстов! — торжественно раздалось в стартовом динамике, который висел на железном полосатом столбе.
— Кончай, братва, тары-бары, — строго перебил товарищей капитан Савельев.
Все сразу притихли и повернули головы в сторону рулежной дорожки. По бетонной перемычке рулил истребитель. Двигался осторожно, словно разглядывал, что у него под колесами. Самолет медленно вырулил на широкую взлетную полосу и замер в предстартовом ожидании. Замерли и мы.
Содрогнулся аэродром. Сейчас почему-то по-особенному слышишь взрывной рев турбины двигателя, будто у самых ушей кто-то раздирает на части огромный кусок брезента.
Истребитель, убыстряя ход, побежал к горизонту, где большущими зубьями торчали островерхие сопки и, словно пилой, резали небо. Самолет в дрожащем стеклянном вихре все уменьшался и уменьшался в размерах и в конце полосы, прервав стремительный бег, неохотно отскочил от земли. Машина вяло качнула крыльями, но сильная турбина тотчас подхватила ее ускоренное движение и потянула ввысь. Истребитель, прочертив линию горизонта, лег на крыло и выполнил первый разворот.
Все приподнялись с мест, забросив козла, шахматы, прервав пустые разговоры. Все глядели в небо. Сюда подходили люди. Останавливались, потихоньку спрашивали и вместе со всеми задирали головы. Только лейтенант Сидоров, уткнувшись в стол, старательно выводил на боевом листке жирные красные буквы: «Первый самостоятельный на новом типе самолета!»
Сколько таких полетов приходится выполнять летчику в наш век, когда новые типы появляются, как грибы! Только успеют освоить, «оседлать» один, как мудрые конструкторы дарят другой, более совершенный. И все — «сверх»: сверхзвуковой, сверхвысотный, сделанный из сверхтвердого материала и выдерживает сверхнизкие температуры. Только летчик остается все из того же материала и все той же конструкции. Он не сверхчеловек. Выдерживает, правда, все.
Такие полеты обычно вызывают интерес не только у тех, кому тоже когда-то приходилось впервые для себя поднимать в небо эту машину, но и у техников, механиков, специалистов всех авиационных служб, которые «нянчатся» с этой машиной, чтобы она из-за своего малолетства не капризничала. Полет Хробыстова вызывал особое волнение. Он долгое время не летал на боевом самолете. Хотя он и сполна получил вывозные полеты на «спарке». Но «спарка» есть «спарка» — там сзади инструктор: в совместной борьбе побеждают и слабые.
Истребитель сделал круг над аэродромом и теперь планировал на полосу. Хробыстов рановато выполнил третий разворот, а поэтому заходил слишком высоко. Это было видно, что называется, невооруженным глазом. Если мысленно спроектировать угол планирования на землю, то самолет сел бы где-то в конце полосы.
— Куда же ты прешь? Не видишь, что ли? — заметил один из летчиков. — Убирай обороты.
Но самолет продолжал планировать, медленно снижаясь.
— Уходи на второй круг! — вырвалось у Генки.
И тут Хробыстов будто услышал его совет. Жестко и истошно взревел двигатель. Его давящий гул нарастал стремительным обвалом. Самолет, обдав нас упругим грохотом и густым звоном, прошел над стартом.
— Ему там хорошего инструктора не хватает. Вот самолет и брыкается, — сострил Астров. — Попробуй поймай теперь его!
— Перестань, будь человеком, — цыкнул на него подполковник Вепренцев.
Как тяжко и мучительно в таких случаях стоять на спокойной земле, когда каждой кровинкой чувствуешь, что тебе не хватает штурвала. До боли в пальцах сжимаю шевретовые перчатки.
Если на первом самостоятельном вылете летчик не сумел сразу примериться и завести самолет на посадку — хорошего не жди. Силы уже растрачены, внимание рассеяно.
— Жить захочет — сядет! — спокойно заключил капитан Гуровский.
Из двери метеостанции выбежал подполковник Карпов и кинулся на СКП. На лестнице у него слетела с головы фуражка, но он не обратил на это внимания. Тут же скрылся за дверью.
Лица у всех стали суровыми и озабоченными. Карпов просто так не побежит, он силы зря тратить не будет. Значит, Хробыстов ушел на второй круг из-за того, что не мог рассчитать. Карпов решил помочь ему по радио. Но тут ни одна подсказка не поможет: сам взлетел, сам садись. Не жди, что к тебе хорошего ездока посадят или твоего коня за узду поймают. В авиации такое исключается.