Первая партия колонистов, проспонсированная из фондов СУ, обнаружила, что страдает от множества мелких недугов, врачеванию которых низкая сила тяжести Красной планеты мало чем способствовала. Отважным сердцам не было причины изо всех сил качать кровь при полете в невесомости. Несмотря на интенсивную программу физических упражнений, строго-настрого предписанную на борту, костно-мышечная атрофия процветала.
Нередкие переломы никого уже не удивляли — но! «О чудо! Я же стою на Марсе! Хотя бы и с костылем…» Космические малокровки, жертвы пониженного числа эритроцитов, соперничали за больничные койки временного лазарета с хромыми и косорукими инвалидами. И тем не менее они упрямо продолжали управлять машинами, которые строили постоянные базы — все под недремлющим оком Баррина.
И вот на Фарсидском нагорье встали шесть башен: Китайская, Западная, Руссовосточная, Сингатайская, Скандская и Зюйдамерская. Одни повыше да постройнее, другие покряжистее, в зависимости от уровня поддержки СУ. Между этими аванпостами человечества имелась сеть связей и, разумеется, определенная настороженность — последыш былой вражды. В наиболее тесных и дружеских отношениях состояли западники и китайцы.
Оставшиеся до́ма с таким же интересом разглядывали снимки застроенной Фарсиды, как и картинки Земли над лунным горизонтом в свое время — или вечно популярных котят с бантиками.
5
О форме СУ-ществования
Выбор места поселения и даже глобальная продажа его фотоснимков прошли не без участия Мангаляна. Под его руководством марсианское СУ-предприятие прогрессировало быстрыми темпами.
К этому он имел несомненный талант. Смычка НАСА-Пекин обладала устойчивой организационной базой для терпеливого профессионального планирования проектов, чей период плодоношения наступит лишь годы спустя. СУ вступили в альянс с НАСА и выиграли от этих проектировочных ресурсов. Тандем НАСА-СУ инициировал уйму интервью и экспертиз, посвященных непрерывному отбору тех представителей обоих полов, которые были готовы доказать свою пригодность на роль добропорядочных граждан далекой планеты. Заявки принимались только от интеллектуалов и любителей всяческих авантюр — «от очкастых нудил и отвязных чудил», как любили выражаться в новостных визгунах.
Прошедших отбор вузовский союз наделил невозвратными сертификатами. Многие уже оценили собственные перспективы на жизнь в фарсидских башнях и смирились с невозможностью вернуться на Землю. Поток кандидатов в отряд колонистов не иссякал.
Через четыре года одна из ответственных сотрудниц штаб-квартиры Мангаляна лично прибыла на Марс. Звали ее Розмари Кавендиш, однако она предпочла взять имя поскромнее да покороче — Ноэль. Дело в том, что один из свежеиспеченных отделов НАСА-СУ выступил с инициативой менять земные имена на новые, сгенерированные компьютером специально для использования на Марсе. Своего рода символ свежего старта, к тому же ожидалась некоторая экономия денежных средств. Первое время система была в ходу, однако потом ее свернули из-за неразберихи: слишком многие отказывались откликаться на новые прозвища.
Розмари/Ноэль играла важную роль в мангалянском марсотеатре. Сразу по прибытии ее назначили комендантом Западной башни.
Словом, колонизационный процесс уверенно шел к своему замечательному апофеозу.
Минуло сколько-то лет. На подмостки истории вышли Бернард Тиббет и его партнесса Лулань. В прошлом Лулань занимала пост президента Гарвардского университета, а Бернард соответственно был главой Гарвардской бизнес-школы. Теперь его выбрали официальным банкиром [6]и президентом СУМ, Соединенных Университетов Мира. Невысокого росточка, но с мертвой хваткой, он за свою настырность получил прозвище Терьер. Его партнессу — даму, не терпевшую слабостей, — за глаза называли Серой Волчицей. Человечеству — или Великому Некастрату, как его именовала сама Серая Волчица, — совсем не подобает скорбеть на похоронах. Напротив, это повод для праздника: минус еще один любитель размножаться и лишний рот.
Эта внушающая трепет парочка инвестировала в марсианские башни не только свои деньги или общественный статус. У Терьера имелась младшая сестра, некогда известная под именем Долорес, а ныне обретавшаяся на Марсе и перекрещенная в Шию. Терьеру сообщили, что она беременна, хотя Шия пробыла на Красной планете всего-то пару-другую месяцев, причем, как ни странно, имя оплодотворителя осталось за скобками. Будущую маму окружили доброй врачебной заботой, переселили в пренатальное отделение и посадили на спецдиету. Все надеялись на благополучные роды.