Он уже слышит все эти слова, да и Лилина тоже поддаст жару: будет злиться за невымытую посуду.
Но только Милан — не тряпка!
36
Еще у дверей он услыхал мамин плач. Но разобрать, в чем дело, не смог. Он тихонько снял в передней ботинки, повесил куртку на вешалку и вошел в кухню.
— Добрый веч… — Слова замерли у него на губах. Он ожидал, что все кинутся к нему с криком: «Наконец-то!» Отец набросится на него, и тут же, возле дверей, Милан сразит его своим сообщением.
Но его прихода никто и не заметил. Мама сидела у стола, в руках у нее был лист бумаги, она что-то неразборчиво читала вслух и плакала. Лилина всхлипывала, уткнувшись головой в подушку на диване. Отец длинными шагами мерил кухню, курил и все время повторял: «Не устраивай, пожалуйста, сцен…»
— Что случилось? — робко спросил Милан.
Мама подняла на него мокрые глаза.
— Лилина… — всхлипнула она. — Нашу Лилину не приняли в театральный институт!
И снова залилась слезами.
— Нет!.. Не может быть! — не мог поверить Милан.
Мать протянула ему листок бумаги, влажный от слез.
«Заказное».
Он поспешно пробежал листок глазами:
«Уважаемый товарищ, сообщаем Вам, что Вы не приняты в наше учебное заведение. Приемная комиссия не нашла оснований для вашего успешного обучения. О своем несогласии Вы можете заявить в течение двух недель».
И подпись. Милан возвратил письмо маме.
— Кто его принес? — спросил он.
— Кулганкова. Сказала, что почтальон утром забыл отдать, торопился…
Мать снова запричитала. Она все возвращалась к письму, словно не хотела поверить в решение комиссии. Милан сел на диван возле сестры.
Ему вдруг стало жаль Лилину. Он понял, что мечта, в которую она так верила, рухнула.
— А ты действительно хотела стать артисткой? — спросил он, быть может, и не совсем кстати.
Лилина кивнула головой. Он погладил ее по волосам.
— Не реви… На следующий год опять попробуешь!..
Тут вмешалась мать:
— Ведь мне все вокруг твердили, что Лилина — талант. Все были ею довольны, и председатель комиссии тоже… Это ужасно! Что нам теперь делать?
— Что? — Отец прервал свой марш по кухне. — А что мы должны делать? Ничего. Абсолютно ничего. Лилина для театра не подходит — тут сказано черным по белому!
Но мать воспротивилась. Она снова схватила письмо и прочла:
— «…О своем несогласии Вы можете заявить в течение двух недель». Ты слышишь, отец, мы можем заявить!
Но отец решительно и твердо произнес:
— Никаких заявлений! С меня хватит. У Лилины нет таланта. И мы это прекрасно знали. Но ты нас всех убедила, ты вообразила: «Моя доченька будет артисткой, все вокруг станут мне завидовать, наша Лилинка будет знаменита!» Так?
— Так!.. — взорвалась мать. — В конце концов я окажусь виноватой! Я! Хотя делала все, чтоб из девчонки что-то вышло. Кто бегал по всевозможным учреждениям и школам? Я! Ты детей годами не замечаешь. Мальчишка растет, как лопух при дороге…
Мать обрела второе дыхание. Запас ее упреков и перечень собственных заслуг были неисчерпаемы. Отец и не пытался обороняться. Он молчал. И лишь когда появилась надежда, что и у матери нет желания продолжать словесный турнир, он сухо заметил:
— О чем ты говоришь! Читай внимательно. Ты же слепа! Ты не можешь сознаться, что другие на экзаменах были лучше Лилины.
— Интересно знать, как ты это всем объяснишь?!
— Я никому ничего объяснять не стану. Лилина пойдет работать в лабораторию. На сахарном заводе будет набор. Останется жить дома, чем плохо?
— Ведь это… — попыталась еще раз возразить мать, но отец оборвал ее, твердо заявив, что ни о чем больше не желает слышать.
Милану пришло в голову, что именно сейчас самый подходящий момент, чтобы… Сейчас он всех поразит, он доставит им радость, если Лилина принесла огорчение.
— Папа… — начал он неуверенно.
Отец повернулся к нему:
— С тобой я еще поговорю. Как это ты посмел удрать?
Милан смог лишь робко улыбнуться.
— Я хотел тебе сказать, я хотел вам сказать, что пойду в химический!
Все смолкли. Даже Лилина в удивлении приподнялась с дивана и утерла платочком глаза. Мать улыбнулась:
— Правда, Милан?
Он подтвердил и протянул отцу анкету: