— Отдохни, Гонзик, — говорит бабушка и вытирает мне рукой лицо: наверное, я перепачкался.
Я послушно опираюсь о стенку. А потом опять набрасываюсь на печку. После долгой возни ее ноги, напоминающие лапы таксы, все-таки переваливают через порог.
Мы победили. Минут через пятнадцать она уже стоит на своем месте, и бабушка красит трубу серебряной краской.
Я налил в таз горячей воды и изо всех сил тру руки. Бабушка на мгновение перестает красить гофрированное колено трубы, вытирает об жестянку кончик кисти и говорит:
— Все равно, Гонзик, ты у нас хороший…
— Ну, ба, ну, пожалуйста… — протестую я.
— Работаешь, как взрослый… — продолжает она. — И правильно, без этого нельзя. Если б дедушка был жив, все было бы по-другому. Дедушка был на все руки мастер — толковый и ловкий, ты весь в него… не брызгай вокруг грязной водой, я только что вытирала… вот и приходится тебе самому тянуть, я уже не в состоянии. В доме нужен мужчина, так-то, мой милый…
И опять я отключился, перестал прислушиваться к ее словам — этому бесконечному и долгому тарахтенью.
Я возвращаюсь к мысли, что с нами должен будет жить еще кто-то, кто будет помогать мне, например, перетаскивать печку, отодвигать шкаф, вешать картину, чтоб она не свалилась, кто-то, с кем я смогу побороться. Я видел однажды, как Милда возился на диване со своим отцом; оба страшно вопили, но Милда победил. Я тогда хохотал вместе с ними, но мне хотелось реветь, потому что бабушке я никак не могу предложить побоксировать со мной, а маму положу на обе лопатки максимум за три секунды.
Я высоко поднял над тазом намыленные руки и стал ждать, пока стечет грязная пена. Каждый раз, как мыльная капля ударялась о воду, я вспоминал знакомых ребят. Кап! — и выскочил Венда Вотыпка с красной коробочкой, в которой лежала какая-то медаль. Ее получил его отец на строительстве плотины. Венда, естественно, жутко выхвалялся и никому не давал коробочку в руки. Кап! — малыш Златник, обладатель бумажника, такого, как носят официанты в ресторане; бумажник ему принес отец. Когда малыш Златник засовывает его в карман, то боится, что с него от тяжести свалятся штаны. Он тоже страшно воображает. Кап, кап, кап… Если б я захотел, то мог бы купить в антикварном магазине и медаль, и бумажник тоже. Я могу и боксерские перчатки получить, и компас, как у Гамерника, а может, и получше…
19
Была пятница, я мыл лестницу. Стоя на коленках со щеткой в руке, я проклинал жильцов, которые шлепали по свежевымытому кафелю. Я бы с удовольствием каждого оходил мокрой тряпкой.
Когда я тер порог, кто-то стукнул меня пониже спины. Я оглянулся. Это, конечно, были Венда, Вотыпка, Воржишек, Итка и малыш Златник.
— Ты что? — спросил Воржишек.
— Работаю!.. — рявкнул я, как злой сенбернар, и швырнул тряпку в лохань. Вода выплеснулась на пол.
— Ты всегда моешь пол жидким асфальтом? — удивилась Итка, увидав грязную, черную лужу у моих ног.
Я ответил, что на эту лестницу и одного ведра воды более чем достаточно.
— Надо было в воду хоть стирального порошка насыпать! — полез с советом малыш Златник.
— Послушай, ты что, метишь на место продавца в бытхимию? — спросил я вроде бы случайно.
Малыш Златник затих. Я перевел разговор на другую тему:
— Куда летите?
— Так… — ответил Воржишек неопределенно. — Мы думали, что и ты пойдешь.
— Нету времени. Надо отнести белье в прачечную прокатать…
— А ты сам дома прокатай скалкой для лапши, — сострил Вотыпка.
Все засмеялись, а Итка сказала:
— Ты с ним говорил?
Я не сразу понял и только потом сообразил, что речь идет об Индре Новачеке.
— Нет… — признался я неохотно.
— Но мне эти фотографии просто необходимы.
— Фотографии… — усмехнулся Воржишек, потому что ничего не понял. — Если ты, Итка, захочешь, я для тебя сделаю нечто сверхъестественное!
— А что, Ярда? — поинтересовался малыш Златник.
— Статую! — промолвил Воржишек и добавил, что еще фараонам было известно: папирус уничтожит огонь или ветер, а статуи остаются навсегда.
— Ты что же, собираешься лепить меня? — неуверенно спросила Итка.
— Хоть завтра!
— А больно не будет?
— Это еще почему?
И все же осторожная Итка попросила, чтобы Воржишек сначала сделал еще чью-нибудь статую.