Мой Пузырек наверняка знает, что есть на свете кто-то, кто его любит. Хоть один-единственный человек…
Иногда мне кажется, что вокруг меня жуткая пустота, море непонимания. Но где-то вдали, я чувствую, есть и мой островок…
Я хотел бы найти в себе достаточно смелости и назвать его вслух: Вендула».
15
В полдень захрипело школьное радио и среди прочих сообщений назвало фамилию Милана. Его вызывал к себе директор.
— Что стряслось? — спрашивали ребята.
— Ничего, — успокаивал он их.
У дверей директорского кабинета Милан нагнулся и попытался через замочную скважину определить, что его ждет. Это ему не удалось. Тогда, набрав в легкие побольше воздуха, Милан нажал на ручку.
— Здравствуйте, — сказал Милан и одним взглядом сразу оценил обстановку: мама, Божья коровка, директор.
— Садись, Мразек! — предложил директор, хлопая ладонью по столу в поисках очков.
Милан опустился на свободный стул и принялся разглядывать стены кабинета. Над рабочим столом директора висела большая картина: «Подсолнечники».
Каждый раз, как Милан приходил сюда, взгляд его останавливался на этих подсолнечниках. Он не смог бы объяснить, чем они так его привлекали. Может быть, тусклым оранжевым цветом?
Директор начал говорить о том, что Мразек учится уже в девятом классе и ему, должно быть, известно, что он должен сейчас решить, куда пойти учиться после окончания девятилетки.
— Я же вам говорю, товарищ директор, — ответила вместо Милана мама, — мы хотим, чтобы сын поступил в химический техникум. Учится он хорошо, голова на месте, было бы жалко, если б…
— Но я не хочу… — перебил ее Милан.
Какая невоспитанность!
Тогда в разговор вмешалась Божья коровка:
— Но, пани Мразкова, у Милана по химии тройка, вы не можете этого не знать!
Мама улыбнулась и заявила, что знает, и очень даже хорошо знает.
— Если он может получать пятерки по математике, а по другим предметам только пятерки и четверки, почему же ему не дается химия? — добавила она. — Чтоб вам было ясно, да потому, что он просто не хочет. Он упрям, не так ли? — Мама наклонилась к Милану и легонько стукнула его по голове.
— Вы уверены, пани Мразкова, что поступаете правильно?
— Что вы хотите этим сказать?
— У Милана душа лежит к иному. Он любит животных, понимает их, ему с ними хорошо…
— Мальчик в пятнадцать лет еще не может сам решать свою судьбу.
— В химический техникум могут пойти другие ребята, но не ваш Милан. Поймите это! — Учительница нервно терла лоб.
Милан заметил, что разговор ее утомляет. Но мать не уступала:
— У меня двое детей…
Тут Милан многозначительно вздохнул, ибо знал, что последует за этим словами. Все посмотрели на него, но мать это не смутило.
— …двое детей, — повторила она. — И я хочу, чтоб они твердо стояли на ногах. Лилина подает в театральное. Сами понимаете, сколько хлопот. Если бы не знакомства… как говорится… А сын чтоб всю жизнь маялся где-то в захолустье только потому, что в пятнадцать лет забил себе голову ерундой? Я не хочу дожить до этого. Когда-нибудь он сам попрекнет нас, что мы не настояли на своем.
— На экзаменах в техникум будет большой конкурс, — предостерегал ее директор. — Что вы будете делать, если Милан провалится?
Мать, видимо, все обдумала заранее и спокойно ответила:
— Год отработает на химическом заводе учеником, а потом будет снова сдавать.
— Вы погубите Милана, пани Мразкова! — резко ответила ей Божья коровка.
Мать заерзала на своем стуле.
— Послушайте, что я вам скажу! Когда у вас будут свои дети, вы станете по-другому смотреть на вещи. Милан наш сын, и решать за него будем мы!
— В таком случае не рассчитывайте, что школа даст ему рекомендацию… Что вы скажете, товарищ директор?
Директор поигрывал очками. Он начал издалека, стал говорить о проблемах молодежи вообще и так далее, и Милан понял, что директор не хочет поддерживать Божью коровку.
Мать победоносно взглянула на учительницу.
— Мне можно идти? — спросил Милан; он чувствовал несправедливость, жалел Божью коровку, как жалел бы жертву кораблекрушения на одиноком плоту, которой никто не может помочь.
— Ступай, Мразек! — закартавил директор.
Мать, прежде чем Милан успел подняться, стала поправлять ему воротник рубашки.