— Кто эта женщина? — спросил он. — Что ей от нас надо?
Виктор объяснил, что Анна его жена, что они пришли из долины и собираются подняться в горы. Они туристы, проводят здесь отпуск и хотели бы устроиться в деревне на ночлег. Виктор сказал, что старик его слушал, но глядел все время на Анну.
— Жена? — переспросил он. — Она не с Монте-Верита?
— Жена, жена, — подтвердил Виктор. — Мы из Англии, приехали походить по горам. Мы раньше здесь не бывали.
Старик повернулся к первому мужчине, и они стали о чем-то шептаться. Затем тот, что помоложе, вернулся в дом, откуда продолжали доноситься голоса. На порог вышла женщина, перепуганная еще больше мужчин: она глядела на Анну и буквально тряслась от страха. Почему-то вид Анны вызывал поголовный ужас.
— Она моя жена, — повторил Виктор. — Мы пришли из долины.
Наконец старик жестом дал понять, что согласен впустить их в дом.
— Я верю вам, — сказал он. — Так и быть, заходите. Если вы из долины, тогда ладно. Осторожность не помешает.
Виктор подозвал Анну. Она приблизилась и встала рядом с мужем. Хозяйка по-прежнему поглядывала на нее с опаской и пятилась назад, прикрывая детей.
В комнате, куда они вошли, почти не было мебели, но было чисто, и в очаге горел огонь.
Виктор сбросил с плеч рюкзак.
— У нас с собой провизия, — сказал он. — И спальные мешки. Мы не хотим вас затруднять. Но если вы позволите поесть у вас и переночевать на полу, мы будем вам очень благодарны.
Старик кивнул в знак согласия.
— Хорошо. Я вам верю, — повторил он и удалился со всем семейством.
По словам Виктора, они с Анной были озадачены тем, как встретили их в деревне. Они не могли понять, почему их приход вызвал такую панику и почему их впустили в дом только удостоверившись, что они муж и жена и пришли из долины. Они поели и расстелили на полу спальные мешки. Потом в комнату вернулся старик — он принес им сыру и молока. Женщина больше не показывалась, а молодой парень пришел следом за стариком — скорее всего из любопытства.
Виктор поблагодарил за гостеприимство, сказал, что они сейчас лягут спать, а рано утром, с рассветом, отправятся в горы.
— Подъем не очень сложный? — спросил он старика.
— Сама дорога не трудная, — отвечал тот. — Я бы послал кого-нибудь вас проводить, но ведь никто не пойдет.
Вид у старика был смущенный; он снова покосился на Анну:
— Твоя жена может побыть у нас в доме. Мы ее не обидим.
— Моя жена пойдет со мной. Она не захочет остаться.
На лице старика отразилась тревога:
— Твоей жене лучше не ходить на Монте-Верита. Это опасно.
— Чем же опасна Монте-Верита? — спросила Анна.
Старик взглянул на нее с растущим беспокойством:
— Для женщин и девушек это опасно.
— Но почему? Вы же говорили мужу, что подъем не тяжелый.
— Не в подъеме дело. Мой сын выведет вас на тропу. Все дело в этих… — И тут он произнес слово, которое Виктор с Анной не поняли: что-то вроде sacerdotesse или sacerdozio.
Виктор нагнулся к Анне:
— Звучит как будто знакомо. Жрец? Жрица? Жречество? Вряд ли, откуда тут возьмутся жрецы? Что за несуразица?
Старик переводил с Анны на Виктора тревожный взгляд.
— Один ты можешь спокойно подняться и спуститься. Для тебя это не опасно. Опасно только для твоей жены. У них большая власть, у sacerdotesse. Мы в деревне все время боимся за наших девушек и за женщин.
Виктор не принял слова старика всерьез. Ему это напомнило страшилки из рассказов путешественников по Африке: как племя дикарей вылетает из джунглей и уволакивает в плен все окрестное женское население. Он попытался перевести все в шутку:
— Не пойму, что он плетет, — по-моему, сплошное суеверие. Впрочем, твоей валлийской натуре это может прийтись по вкусу.
Глаза у обоих уже слипались от усталости. Виктор пододвинул расстеленные спальники поближе к огню, пожелал хозяину доброй ночи, и они с Анной наконец улеглись.
Он спал крепким, глубоким сном, как спится после целого дня в горах, и проснулся перед самым рассветом от петушиного крика.
Он повернулся на другой бок — посмотреть, проснулась ли Анна.
На полу лежал свернутый спальный мешок. Анны не было…
В доме все еще спали; тишину нарушало только петушиное кукареканье. Виктор поднялся, оделся, обулся и вышел за порог.
Веяло холодом; на мгновение все вокруг застыло, как бывает перед самым восходом. В небе гасли последние звезды. Долину, лежавшую далеко внизу, скрывали облака. И только здесь, на подступах к вершине, было ясно.