– Уразумел, батюшка! Спаси вас Христос за ваши святые наставления… – я с благоговением поцеловал руку любимого старца.
Навестил я и любимого мною схиархимандрита Михаила. Когда, после стука в дверь и молитвы, я не услышал его бодрого голоса, скорбь проникла в мое сердце. Мне уже передали, что после тяжелой операции он болен и лежит в постели. Я постучал еще раз и услышал слабый возглас – «Аминь!» В полутемной комнате старец в постели лежал в подряснике. На вид он был очень слаб. Отец Михаил приподнялся на локте:
– А, это пустынник пожаловал? Ну, как твои дела, рассказывай… На меня не обращай внимания, все слава Богу!
Как мог я поведал ему о своей молитвенной жизни в пустыне.
– Хорошо, хорошо, отец Симон, – после молчания заговорил схиархимандрит. – Вот тебе мой совет: ради всех святых, не думай теперь, что спастись можно только в пустыне!
– А как нужно думать, отче?
– А вот как: Бог везде может даровать спасение, даже в Лавре, без всякого Кавказа! Как имеет его, скажем, отец Кирилл и другие отцы…
– Я согласен, батюшка.
– Так-то вот! Могут спросить: что же, и в метро можно спастись, к примеру? Конечно, и в метро, и в тюрьме. Да где угодно! Только путь к спасению всегда будет один: Господь обязательно выведет такую душу к старцу и к уединенной жизни. Не обязательно в горах, но обязательно в уединении. Как вот в такой комнате… – старец помолчал. – Конечно, нам далеко до пустынников и созерцателей… Веришь, Симон, такую благодать в болезни испытываю, как за всю жизнь не получал…
– Верю, батюшка, и чувствую это душой…
– А то, что ты на Кавказе, – это особый Промысл Божий, как твоему другу – быть игуменом монастыря… Телом вот я сильно ослаб, а Господь духом зато укрепил… – голос старца задрожал.
– Слава Богу, батюшка. Печалюсь, что вы болеете, и радуюсь, что Бог укрепляет вас!
– Подвизайся во славу Божию, Бог тебя благословит, дорогой…
Это было наше последнее свидание с чудесным человеком святой души – схиархимандритом Михаилом.
За время пребывания в Лавре невольно в глаза бросились большие изменения в монашеской жизни: происходило все большее увлечение строительством, перестраивалось все и вся. Увлечение внешним благолепием вызывало значительное увеличение парка автомашин. У многих архиереев, игуменов и даже иеромонахов появились роскошные автомашины, началось заметное расслоение церковного единства как в священстве, так и в монашестве.
– Батюшка, отчего в Церкви такие неурядицы? И кого из архиереев теперь нужно держаться? – спросил я на исповеди у отца Кирилла.
– Держись Святейшего Патриарха Алексия, это достойный человек! Среди архиереев еще есть искренние и глубоко верующие пастыри. Времена идут тяжелые, и в Церкви тоже грядут испытания. Нужно быть готовым ко всему. А в остальном смотри сам, Симон: некоторые люди стоят высоко, а живут низко. А другие стоят низко, но живут высоко. Понял?
– Понял, батюшка, спасибо!
– Вот этого и держись! Бог тебя благословит!
В конце беседы я набрался смелости и обратился к отцу Кириллу:
– Батюшка, у нас на Псху скит уже полностью благоустроен. Если вы к нам переберетесь, мы все будем служить вам от всего сердца. Раз наступает последнее время, приезжайте в Сухуми, а там мы поможем вам добраться до Псху!
Старец задумался, затем поднял голову и сказал:
– Благодарю тебя, отец Симон, но у меня чада… Не могу их оставить. Это тоже воля Божия…
Он ласково обнял меня на прощанье:
– Подвизайся с Богом и приезжай снова, как договорились… А эти четки и шоколад передай дьякону и его матушке!
Отцу Кириллу я, смущаясь, подарил при расставании, как скромное приношение, это стихотворение.
Кто-то во тьме поклонился,
Кто-то кивнул головою.
Кто-то со мной помолился
Там, за горящей свечою.
Кто-то, до боли знакомый,
Трепетный, любвеобильный,
Сладкой молитвой влекомый,
Груз разделил непосильный.
Кто-то, таинственно-скромный,
Взял мою скудость и тягость,
Чтобы шагнул я в огромный