В пустынном (пара кадок с дикорастущими растениями, да две груши для тренировки бицепсов) холле гостей встречали две жены продюсера. Обе - полные противоположности друг дружке: у старшей вились по плечам натуральные чёрные волосы (очень-очень чёрные), светлые глаза пронзали насквозь в подобие рентгена, красное с белым поясом свободное платье дополняли худенькие руки, упёртые в бок. Руки были настолько бледны, что можно было предполагать лёгочные заболевания в этом усталом и замученном теле; вторая, младшая пассия особо ничем не выделялась, может быть - лишь отсутствием гармонии между телом и тёмными как египетская ночь раскосыми глазёнками - двумя бусинками чёрного жемчуга. Обе живые мумии взяли за руки Олю и Лекса, и вся группка направилась на второй стеклянный этаж, а сзади, болтая по радиотелефону, плёлся одурманенный крепким никотином продюсер, в не по-размеру свободных фиолетовых тапочках.
В этом комнатном аквариуме пахло утренним морем. Из динамиков под потолком слышался шум волн, встревоженные чайки резали слух, детские озорные голоса как два свистка сменяли чаек, потом происходило возвращение к водной стихии, и так круглые сутки, кроме летних гроз, когда дом погружался в тишину вампирического склепа. Лекс присел в глухом уголке на кожаный диван в форме авангардных крыл чёрного ангела, рядом с книжным стеллажом, где среди тонких книжек притаились CD, куда объёмнее, куда заметнее. В противоположном уголке расположились Оля и две женщины Арслана Маратовича. Сам хозяин первым делом с слегка суетными движениями наполнил свой "кубок" душистым винцом, употребил, поморщился как старый алкоголик, почесал кадык и уставился диковатым взглядом в мозаику средневековой баталии на море, нависшую над удлинённой головой Лекса. Молодой человек гладил толстую рыжую кошку, кормящую пятерых крошечных котят, мешающих друг другу, в то время как молодая мать вылизывала самого крайнего из ещё почти лысых малышей.
- Так-так, почему такая неблагородная тишина в нашем благородном собрании? - съехидничал слегка захмелевший продюсер, обходя как лечащий врач надоевших пациентов своими полубезумными глазами-свёрлами. Никто не смотрел на него, словно он был лишь один голос, прозрачный человек-призрак.
- Мы устали, - Оля пыталась унять дрожь в ногах, но с таким же успехом можно человеческими усилиями остановить океанское цунами. Человек бессилен против того что сильнее его. Керания положил у всех четверых по два листочка писчей бумаги сероватого оттенка. Обе его любовницы переглянулись, вторая пожала плечами на бессловесный вопросительный взор своей старшей подруги.
- Выкидывайте из себя всю ненависть ко мне. Последствий в виде кары не будет, не в моих интересах подрывать на корню свой бизнес, потому что бизнес сделал меня выше всех вас, круче всех вас. А вы кто такие? Вот вам карандаши, пишите, бунтовщики, пишите что вас не устраивает в МОЁМ РАЮ. А я как Бог буду делать выводы.
Глава 4
А.М.Младший спустился со второго этаже по героической лестнице в одних красных трусах. Его лысый египетский череп прямо сверкал, ну (прямо) Фаберже. Из домика из красного кирпича вышли два мордатых жердя, один встал у дорожки, на которой продюсер начал своё движения по земле, а второй подошёл к машине, где замешкались Оля и Лекс. Жердь постучал костяшками пальцев об окно, мол какого (...)? Дверцы открылись, двое вылезли как раз тогда, когда абхазец залез в свой мини-фонтан и принялся принимать самые тонизирующие водные процедуры. Он практически существовал в водной стихи, пока не спал: вода во внутрь и вода во вне. Особую страсть г-ин Керания питал к плодам бахчевых, причём круглогодично.
- Ну чё вы там встали, бегом сюда! - Абхазец помахал своим подопечным (подопытным) зелёным махровым полотенцем, поглаживая густо волосатую грудь чем напоминающим ёршик. - Жрать охота, а без ваших кислых рож ну прямо никакого аппетита! - Охранник помог грузному боссу покинуть осенний оазис.
Лекс плёлся за Олей, лениво поглядывая по садам Арслана Маратовича. Там - мраморная статуя перуанской принцессы очень нежного возраста, с венком синих роз и гирляндой пронзительно кумачовых роз; чуть далее, у двух сосен - миниатюрный домик, из которого выглядывали задорные головки двоих лилипутов обоего пола; через 33 шага - здесь рэпера поторопили со входом во дворец личного рая всемогущего и всесильного г-ина Керании. Лекс оглянулся назад - парочка лилипутов приступила к купанию огромного кота, чей панический вопль огласил всё поместье и проник во все уши, кроме хозяина этого "заповедника".
В пустынном (пара кадок с дикорастущими растениями, да две груши для тренировки бицепсов) холле гостей встречали две жены продюсера. Обе - полные противоположности друг дружке: у старшей вились по плечам натуральные чёрные волосы (очень-очень чёрные), светлые глаза пронзали насквозь в подобие рентгена, красное с белым поясом свободное платье дополняли худенькие руки, упёртые в бок. Руки были настолько бледны, что можно было предполагать лёгочные заболевания в этом усталом и замученном теле; вторая, младшая пассия особо ничем не выделялась, может быть - лишь отсутствием гармонии между телом и тёмными как египетская ночь раскосыми глазёнками - двумя бусинками чёрного жемчуга. Обе живые мумии взяли за руки Олю и Лекса, и вся группка направилась на второй стеклянный этаж, а сзади, болтая по радиотелефону, плёлся одурманенный крепким никотином продюсер, в не по-размеру свободных фиолетовых тапочках.