Понимаете, человек, в котором живут понятия греха и стыда, не станет красть деньги. И не потому, что ему по-человечески боязно, а потому, что ему по-настоящему страшно – нарушить одну из Божьих заповедей.
Я у себя на Студии «ТРИТЭ» создал фонд, абсолютно частный. Мы десять процентов от всех своих заработков передаем в этот фонд. Такая своеобразная «десятина вскладчину». Из средств этого фонда мы помогаем храмам, монастырям, детским домам, где воспитываются сироты и дети из неблагополучных семей.
И ведь какое счастье, когда к тебе приходят матушки и говорят: «Никита Сергеевич, голубчик, тут нам двести гектаров земли дали, а обрабатывать нечем». А ты знаешь, что можешь взять деньги из этого фонда и купить им трактор. И на следующий год они приезжают и рассказывают, какой они собрали урожай.
Вы представляете, какое это счастье?!
Но это вещь внутренняя, сокровенная, потому что она соприкасается с понятием греха и стыда. И ведь главный-то вопрос не в том, чтобы дать, а чтобы взяли. Чтобы за все неблаговидные твои мысли и поступки, вольные и невольные, тебе не сказали: «Спасибо, от вас ничего не надо…»
Вот что страшно.
И то, что более всего достойно сожаления и печали о человеке – это отсутствие у него сознания личного греха и стыда. (II, 38)
(2002)
До революции россияне были связаны великой нашей культурой.
А еще их объединяло Евангелие.
Когда один человек говорил другому: «Побойся Бога, креста на тебе нет!» – второй понимал, о чем идет разговор. У людей независимо от образования или положения в обществе были равнозначные понятия греха и стыда.
Этого сейчас нет, а отсюда проистекает и все остальное: и необязательность, и ложь, и зависть.
Да, на Руси воровали всегда, но было и понятие чести. Купцу не требовались бумаги, заверенные у нотариуса, – ему дорого было его имя. (I, 87)
(2009)
Грех и стыд – понятия сугубо индивидуальные.
Человек понимает, что глаза не должны быть больше, чем рот. Что есть общие интересы, являющиеся основой его собственной безопасности. И дело не в том, чтобы нанять еще тридцать охранников. А в том, чтобы, оглядевшись вокруг себя, подумать: что ты можешь сделать для людей, которые не имеют твоих возможностей, твоих связей, не оказались в нужное время в нужном месте, не были приближены к недрам страны или к ее банковской системе.
Это как раз и есть показатель наличия греха и стыда – не откупиться от нищего и обездоленного, а искренне озаботиться, чем ты можешь ему помочь. По физическому воздействию это практически одно и то же, но по внутреннему импульсу «нате, и отстаньте от меня!» или «я хочу тебе помочь» – совершенно разные вещи.
Причем главное – не поделиться деньгами, главное – научить человека зарабатывать. По китайской поговорке – дать не рыбу, а удочку. (I, 141)
«ГРИБОЕДОВ»
(1985)
Я хочу снять картину о человеке, которого люблю, об Александре Сергеевиче Грибоедове. Это и должно быть основой изначального подхода, и это же хотел бы передать зрителю.
Мы основываемся на мемуарах, на письмах, на деловых бумагах.
Перерыли архивы, влезли в камер-фурьерские журналы императора Николая I, где фиксировались ежедневные его аудиенции, и нашли встречу царя с Грибоедовым, которая раньше нигде не упоминалась. Нашли – какое счастье! – неопубликованное письмо самого Александра Сергеевича. И вот уже собрано около пятисот документов по Грибоедову, изготовлено почти полторы тысячи фотографий грибоедовских реалий – тут все доступное, что связано с его эпохой и жизнью. Мы стараемся быть объективными…
Мне хотелось сделать фильм, который смотрели бы пятнадцатилетние, смотрели люди, которые не читали «Горе от ума» и не знают, кто такой Грибоедов. Мне хотелось бы сделать картину для всех, чтобы она была демократична, привлекла интерес к отечественной культуре через характер, через образ этого величайшего ума и таланта России. Надо воспитывать настоящей культурой молодое поколение. Оно, к сожалению, очень оторвано от глубоких национальных эстетических корней. Нелишне заставить молодых подумать, что они не в шестьдесят втором, не в семидесятом родились, хотя в метриках стоят именно эти годы, а что их появление на свет обусловлено бесконечной чередой уходящих в толщу веков поколений.
Сценарий мы пишем вчетвером: Александр Адабашьян, с которым мы много работаем вместе, Ираклий Квирикадзе, замечательный режиссер и драматург, писатель Юрий Лощиц, автор книг о Гончарове и Дмитрии Донском, и я. (II, 9)
(1985)