В следующие три часа я рыскала в Интернете, собирая базу данных, и к двум часам ночи узнала всю подноготную о своей клиентке.
Касси Литтлфилд родилась в Седар-Рапидсе, Айова. Ее отец умер, когда ей было одиннадцать. Окончив Северо-Западный университет, она сразу вышла замуж за Майкла Кохрана. Они оба работали на телевидении в Чикаго, где ее муж выдвинулся. У них был сын Генри. Затем они переехали в Нью-Йорк, где муж стал исполнительным директором отдела новостей. Касси продвигалась по службе медленно, но упорно и к сорока годам поднялась до руководителя отдела новостей на «ВСТ», став первой женщиной-руководителем на телевидении Нью-Йорка. Год спустя Майкл был уволен из «ВВКК» и стал независимым продюсером.
Через три года Касси переманили в заново сформированную компанию «ДБС», чтобы возглавить новую телевизионную сеть национальных новостей. Через шесть месяцев ее назначили президентом всей телевизионной сети, и в ее задачу входило создавать новые программы для телевидения. Она создала и продала такие ток-шоу, как «Шоу Джессики Райт» и «Новости Америки с Александрой Уоринг».
В первый же год ее работы на «ДБС» Кохраны развелись, и Майкл переехал в Лос-Анджелес. Через восемнадцать месяцев Касси вышла замуж за Джексона Даренбрука, который рано овдовел и многие годы был завидным женихом. Он был всего на два года старше Касси.
Гм. Я еще раз просмотрела материал и нахмурилась. Определенно во всей этой истории не хватает чего-то пикантного. Может, поискать что-нибудь этакое в ее бракоразводном процессе?
Возможно, Верити заинтересовалась ее биографией потому, что Касси так красива, а ее муж так богат. Или, возможно, это попытка получать рекламные материалы от всех компаний «Даренбрук», которые включают в себя сотни газет, по крайней мере четырнадцать национальных журналов, шесть типографий, пару спутников телевизионной связи, телесеть и несколько компаний электронной информации.
Следует ли спросить саму Верити, какую цель она преследует? Тогда мне, возможно, удастся найти парочку людей, которые расскажут что-то интересное о самой Касси и ее бывшем муже. Возможно, у нее приемные дети или что-то интересное, связанное с работой.
Зазвонил телефон, и я сняла трубку.
— Алло?
— Привет, — сказал Даг.
— Привет. Что ты хочешь?
— Тебя.
— Уже почти три часа ночи. — Я посмотрела на часы. — Ты не устал?
— Нет, если скажешь, мы можем увидеться. Я решил, что ты уже закончила то, чем занималась до сего момента.
Странно. Это так непохоже на Дага.
— А в чем дело?
— Не знаю. Наверное, из-за того, что я только и думаю о твоем журнале. И пришел к выводу, что мне следует как можно больше времени проводить с тобой. Сейчас. Понимаешь, может случиться, что мы не увидимся в ближайшем будущем.
— Как это мило, — ответила я улыбаясь.
— Это означает «да»? Я могу ехать?
— Это означает «да».
— Ура! — закричал он и повесил трубку.
Скоро он будет здесь. Я выключила компьютер, почесала Скотти за ухом и пошла принимать душ. Жизнь прекрасна.
Глава 6
Я впервые обратила внимание на Дага Рентама на факультативных занятиях по английскому языку в младшем классе средней школы. Он был новичком. Его отец занимался страховым бизнесом и, получив повышение, был переведен из Портленда, Орегон, в головной офис в Хартфорде. (Рентамам не понравилось здесь, и когда младшая сестра Дага окончила среднюю школу, семья вернулась в Орегон.)
Даг ростом выше шести футов, с темно-карими глазами и темно-каштановыми волосами. Он был красив и — сегодня мне это смешно вспоминать — очень, очень застенчив. Подвижен, атлетически сложен, в августе организовал футбольную команду, а с наступлением осени стал ее лучшим игроком и капитаном.
Я тоже любила спорт, но до лидеров мне было далеко. Зато я любила литературу, а также выступать с докладами. Я выбрала факультатив только потому, чтобы на следующий день не ходить в школу, а поехать куда-нибудь пить пиво.
Но вернусь к Дагу. В тот семестр тема нашего факультативного занятия была «Общая семантика». В той ее части, когда язык оказывает влияние на поведение человека. Одно из загадочных упражнений, которые мы делали (потому что, откровенно говоря, никто из нас не понимал, что мы делаем, до тех пор, пока годы спустя мы не осознали, как язык, к примеру, может влиять на расовые волнения), заключалось в следующем: кто-нибудь из нас подходил к избранному участнику и говорил ему по секрету что-нибудь приятное. На этот раз был выбран Даг — мы понимали, что учитель выбрал именно его из-за застенчивости, — которого поставили в угол.