Увидев меня, он словно прирос к месту. Ал что-то говорил, но я не слушала его, а смотрела на Дага. Наконец чуть улыбнулась и помахала ему.
— Не верю своим глазам, — сказал Даг, подойдя к нам. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты в Лос-Анджелесе.
— Даг, это Алфред Ройс, издатель газеты «Геральд американ». Ал, это Даг Рентам, который вырос здесь, в Каслфорде.
— Я знал вашего отца, — сказал Даг. — Они с моим отцом были членами комитета гольф-клуба.
— Как поживает ваш отец? — спросил Ал.
— Неплохо.
— Хорошо.
— Послушай, — сказал Даг, обращаясь ко мне, — когда закончишь с делами, может, мы… Не могли бы вместе где-нибудь посидеть?
— Мы уже почти закончили, — сказал Ал. — Дайте нам еще десять минут, и я отпущу ее.
Даг кивнул, улыбнулся мне и вернулся к бару.
— Итак, Салли, — сказал Ал, — будешь ли ты продолжать вести себя безответственно и уедешь отсюда через пару месяцев или попытаешься остепениться и получить солидную практику, работая с нами в старой газете твоего родного города? Что может убедить тебя остаться?
— Запах денег, — честно призналась я.
— Сейчас у нас снижение цен, — заметил Ал. — Жизнь в Каслфорде очень дешевая.
— Я не уверена, что соглашусь работать в газете ради дешевой жизни.
— Послушай, мы с тобой знаем, что твоя мать хочет, чтобы ты пожила здесь еще немного; почему бы тебе не остаться и не поднабраться опыта в написании статей и репортажей? Затем можешь вернуться в Лос-Анджелес первоклассным журналистом, а не секретаршей.
Когда наш разговор закончился, я направилась к Дагу, испытывая гордость от того, что на мне модная юбка и туфли на высоких каблуках.
— Привет. — Он шагнул мне навстречу и, подмигнув, спросил: — Ал не пытался приставать к тебе?
Я ударила его по щеке. Я просто не могла сдержаться. От этого стало легче на душе.
— За кого ты меня принимаешь? Считаешь, я могу встречаться с толстым старым женатиком?
— Я этого не говорил, — сказал он, поднимая руки вверх.
Я толкнула его в плечо.
— И вы не виделись девять лет? — спросил приятель Дага.
— И не увидимся еще девять, если он будет продолжать в том же духе, — парировала я и обратилась к бармену: — Светлый «Амстель», пожалуйста. — Я решила, что обойдусь без стакана. Мою мать при виде этого хватил бы удар, но мне хотелось вернуться к школьной привычке.
— Итак, я думала, ты в Бостоне.
— Недавно переехал в Нью-Хейвен. Получил работу в офисе окружного прокурора, где специализируюсь по защите от мошенничества.
Я бросила взгляд на его руку и увидела, что кольца на пальце нет.
— Думала, ты женат. — Совсем забыла, что он, по слухам, в разводе.
— Был, — спокойно ответил он. Быстро отвернулся и протянул руку за блюдечком с арахисом, и я поняла, что он чувствует себя задетым. И даже очень.
— Моя мать перенесла операцию по удалению раковой опухоли.
— О! — сказал он, быстро обернувшись. — Искренне сожалею…
— Сейчас она уже выкарабкалась. Операция и химиотерапия прошли успешно, и последнюю неделю она чувствует себя вполне сносно. Мы собираемся на неделю в Ирландию — отпраздновать ее выздоровление.
— Это чудесно. Передай ей от меня привет.
Я проигнорировала его просьбу, потому что она звучала так, словно он сам не собирался увидеться с ней, и это задело меня. Внезапно я почувствовала, что рада видеть его, что меня волнует встреча с ним. Удачное совпадение, что он вернулся в Коннектикут, когда я здесь.
— Ройс пытался убедить меня начать работать в его газете на полную ставку.
— А я думал, что ты поселилась в Лос-Анджелесе.
— Жила. Я работала в журнале «Булевард». Но когда мать заболела, вернулась домой. — Заметив выражение его лица, я добавила: — А она молодец. Думаю, она из числа тех, кому с каждым днем становится все лучше.
— Это чудесно, Салли.
— Извините меня, ребята, — сказал забытый нами приятель Дага, — но у меня назначена встреча. — Он встал и направился в туалет.
— Кто это? — спросила я.
— Не узнала звезду Каслфорда, футбольного защитника?
— Неужели Ред?
— Он самый, собственной персоной.
— Даг, а я теперь нашла себе жилье. Помнишь старую «Бреклтон-фарм»?
— Та, что с конюшнями?
— Там сдается коттедж. Если я здесь останусь, то сниму его.
— Такое возможно?
Голова у меня пошла кругом: так сильно меня к нему влекло. В моей голове промелькнуло: «Я люблю его. Я хочу, чтобы он ко мне вернулся».
Кто-то посигналил мне из «кадиллака», остановившегося на обочине. Стекло водителя опустилось.