– Предполагаю, вы знаете больше меня, – смущенно заявила я, с трудом заставляя себя смотреть на нее. Она была такой дружелюбной, что я страдала от чувства вины перед ней.
– Здесь, должно быть, замешана мафия, вам не кажется? – спросила она, жестом указывая мне сесть на банкетку. Сама села в кресло напротив. – Кто еще мог направить русского головореза из Куинса застрелить лонг-айлендского консультанта по токсическим веществам в Каслфорд?
– Это одному Богу известно, – ответила я, вынимая диктофон. Перед моим мысленным взором промелькнул кусок бетона, оставленный у меня на пороге. Я взглянула на Александру, и она показалась мне обескураженной моим ответом, и только тогда я поняла, как легкомысленно, должно быть, он прозвучал. – Извините, я хотела сказать…
«Она очаровательна. Эти глаза, улыбка, ее элегантность. Власть. Я вижу, что притягивало к ней Касси».
– Вы правы, наверное, убийца решил, что будет гораздо лучше совершить преступление где-то еще, а не на Лонг-Айленде, где люди сразу догадались бы, что это как-то связано с его бизнесом.
– Значит, вы тоже думаете, что это мафия?
– Или что-то в этом роде.
– Как продвигается очерк?
– Хорошо, – ответила я. – Люди проявляют понимание.
– Прекрасно.
Начало было высокопарным, и в этом была моя вина. Уж очень разные мысли лезли мне в голову.
– Мне нравится ваш кабинет, – сказала я, когда диктофон был уже включен. – В нем много растений.
– Спасибо. Хотя не все это любят. Некоторые говорят, что я развела здесь сырость и что это влияет на систему вентиляции. – Она рассмеялась.
– Поэтому в вашем кабинете, – сказала я, – всегда свежий воздух.
Она сидела, скрестив ноги. Голубая шелковая блузка на ней оттеняла ее глаза, и мне с трудом удавалось сосредоточиться.
Итак, почему бы нам не начать с того, как вы познакомились с Касси? – Я надеялась, голос не выдаст меня: я страшно нервничала.
На меня так много свалилось: Верити, дневник, «ДБС» «Экепектейшнз» – все сразу.
– Бывший муж Касси, Майкл Кохран, – с легкостью вступила Александра, – пригласил меня работать здесь, в Нью-Йорке. Он искал новую телеведущую и увидел мои записи из Канзас-Сити.
– Сколько лет вам было?
– Двадцать семь.
– Значит, Касси было сорок… – Она не воспользовалась намеком, поэтому я закончила: – Сорок один.
– Почему это так важно? – полюбопытствовала она.
– Просто пытаюсь выстроить временную линию.
Она изучающе смотрела на меня и решила согласиться с этим.
– Во всяком случае, вскоре после того, как я приехала, Кохраны устроили вечеринку в своем доме. Там мы впервые и встретились.
– И стали друзьями? Все трое?
– Думаю, да. Я работала на Майкла. Пожалуй, спустя какое-то время мы стали друзьями.
Я сделала запись в блокноте.
– Сегодня утром я разговаривала с Розанной Ди Сантос, – сказала я, глядя на нее, – и она сказала, что в то трудное для Касси время, когда она наконец сказала Майклу, что он может не возвращаться домой, пока не обратится за помощью, вы стали ее лучшей подругой.
Наши взгляды скрестились, и я поняла, что она что-то заподозрила.
– Было именно так, как вы сказали, – ответила Александра. – Это было трудное время. Так как я работала с Майклом, мне случалось бывать у них.
– Он был уволен из «ВВКК».
Она кивнула.
– Я очень беспокоилась за него.
– Вы пытались поговорить с ним, когда он, ну, скажем, кутил?
– Однажды он позвонил мне на работу… – Она нахмурилась. – Неужели это действительно важно? Я серьезно думаю, что про Касси лучше поделиться другой информацией.
– Я имела в виду, помогали ли вы Касси уговорить его обратиться за помощью.
Помолчав, она ответила:
– Бесспорно, я думаю, вам следует поговорить об этом лично с Касси.
Она успешно осадила меня, и я стала просматривать свои записи, пытаясь перегруппироваться. Я сглотнула, не зная, что предпринять дальше.
– Если бы у вас было пять слов, чтобы описать Касси, что бы вы сказали?
Она немного расслабилась, откинулась в кресле, Посмотрела на потолок, затем снова на меня.
– Адаптивная.
Я записала и посмотрела на нее.
– Находчивая. Любящая, добрая и нежная, – закончила она.
Кивнув, я все записала.
– «Добрая» и «нежная» – этими эпитетами награждают ее почти все.
– Не без основания.
– Она располагает к себе, – сказала я. – К ней лояльны даже те, кого она уволила.
– О? – Брови Александры поползли вверх.
– На прошлой неделе я разговаривала с Гленном Мортимером, – сказала я, ссылаясь на бывшего политического аналитика «ДБС».
– Ах, с ним.
– У вас есть какие-нибудь комментарии по этому поводу?
– Нет, – последовал ответ.
– Он много говорил о вас.
– Не сомневаюсь.
Мы помолчали.
– Он все еще высокого мнения о Касси, – сказала я. От Александры не последовало ответа. – Я также разговаривала с Бонни Керк.
– Угу, – промычала Александра.
– На самом деле она больше говорила о вас, чем о Касси.
– Не сомневаюсь, так как именно я ее уволила.
– Ну, гм… – Я начала заикаться, пытаясь сформулировать вопрос. – Неужели вам не любопытно, что она говорила о вас?
– Нет.
Итак, что дальше?
– Она была очень сердита, – закинула я удочку.
Александра кивнула, словно подтверждая, что она и в этом не сомневалась.
– Гм, – прочистила я горло.
– Что вы хотите спросить меня, Салли? – Ведущая «Новостей» придвинулась ко мне.
– Относительно комментария, который она сделала. – Мое лицо пылало.
– И вы хотите рассказать мне, что она сказала. Даже если мне неинтересно это слушать?
О Господи, надо подойти к этому разговору с какой-то другой стороны. Все это так ужасно.
– Это был очень интересный комментарий.
– И какое это имеет отношение к очерку о Касси?
Она начала что-то подозревать.
– Ну, – начала я, – если то, что сказала Бонни Керк о вашем образе жизни, правда, то мне интересно узнать, какую роль сыграла – или продолжает играть – Касси во всей этой истории.
Выражение лица телеведущей было непроницаемым, но я знала, что задела ее.
– В сущности, – сказала Александра, тщательно подбирая слова, – вы спрашиваете меня: нельзя ли придать пикантности статье о Касси за мой счет?
О Господи, мне хотелось умереть.
– Что, если Верити не удалось раздобыть что-то грязное о Касси, и она посоветовала вам обратиться ко мне?
– Нет, – честно призналась я, решительно замотав головой.
Александра глубоко вздохнула. Наклонившись вперед, она поставила локоть на колено и подперла подбородок.
– Если существует живой пример добродетели и чистоты, так это Касси Кохран. В этом вы можете процитировать меня. Что же касается моей личной жизни – и я рада, что диктофон работает, – то должна предупредить вас, Салли, что у меня есть средства защитить ее. – Она распрямила спину. Похоже, она мне угрожает. – Но, – продолжила Александра уже нормальным голосом, – вы должны знать, что знают другие: я не замужем. Я выйду замуж только тогда, когда захочу иметь детей.
– А Джорджиана Гамильтон-Эрис?
– Она моя самая лучшая подруга.
Мне был невыносим ее взгляд. Я просто кивнула, делая записи. Мне надо убираться восвояси. Или по крайней мере сменить тему разговора. Я с улыбкой посмотрела на нее.
– Скажите мне о том плохом, которое Касси когда-либо причинила вам.
Мои слова не захватили ее врасплох. Лицо Александры расплылось в улыбке, и она пустилась в длинный рассказ, который уходил корнями в то время, когда она пыталась создать программу новостей. Она мыслила ее в одном формате, а Касси – в другом, и Касси сдалась, предоставив Александре осуществить ее идеи, хотя знала, что они не сработают.
– Но почему?
– Потому что я не хотела ее слушать. А Касси не хотела отказать мне. В то время они возлагали на меня большие надежды. Они выпускали меня в эфир.