– Здравствуйте, – сказала женщина, подойдя ко мне и крепко пожав мне руку. – Я Кейт Вестон.
– Наш издатель, – сказал Спенсер, – и мой босс.
Лифт раскрылся, но Кейт махнула рукой находившимся в нем людям. Ясно, что ей любопытно узнать, кто я такая и откуда свалилась на голову Спенсера. Они со Спенсером хорошие друзья, работают вместе долгое время и проехали немало миль, устраивая конференции и съезды.
– Значит, я должна тебя поздравить? – спросила Кейт.
Я наконец обрела голос:
– Мы познакомились со Спенсером меньше трех недель назад.
– О Господи! – воскликнула она с укором. – И ты молчал все это время?
– Салли явилась подобно чуду, – сказал Спенсер и, взяв меня за руку, продолжил: – Сейчас она очень сердита на меня и имеет на то право. Я вовлек ее в свою жизнь, не дав опомниться, и она не имеет ни малейшего представления, что это за жизнь.
– Хочешь сказать, какая она сложная, Спенсер? – подчеркнуто заметила Кейт, похлопав его по плечу, прежде чем снова нажать на кнопку лифта. – Если собираешься изменить свою жизнь, ты должен начать с изменения своего языка, который изменит твое мышление и твое поведение, правильно? – Она подмигнула мне. – Мы сейчас работаем над книгой «Помоги себе сам», в которой есть ряд ценных советов. – Выражение ее лица снова стало серьезным. – Все, что могу сказать вам, Салли, я знаю Спенсера десять лет и три из них работаю с ним. Он прав, жизнь его совершенно запутанная. Но он замечательный друг, одаренный редактор, и мне неприятно видеть, как этого беззащитного заманивает в темную аллею известная разбойница, которая скупает косметические компании.
Она вошла в открывшийся лифт.
– Спасибо, – сказала я. – Было очень приятно с вами познакомиться.
– Надеюсь вскоре с вами увидеться, – сказала она, и дверцы сдвинулись.
– Она знает о Верити? – Я с удивлением смотрела на Спенсера.
– Да.
В раздумье я взяла его за руку.
– Хочу познакомиться с твоими коллегами. Именно за этим я пришла. Хочу узнать людей, которые знают тебя.
Ясно, что Спенсера здесь любят. Мы заходили в каждый кабинет, заглядывали в каждый уголок на этаже, встречались со всеми, начиная со старшего редактора, арт-директора и кончая уборщиком и снабженцем.
Я познакомилась с редакционной секретаршей, молодой кореянкой, работающей как на Спенсера, так и на Кейт Вестон. Она сидела в кабинете без окон, похожем на будку. У нее был измученный вид, какой бывает у всех в начале карьеры и является результатом долгих часов работы, стресса и тесноты, не говоря уже о плохом кофе и спертом воздухе.
– Рада познакомиться с вами, – сказала она. – Вы репортер, не так ли? Та самая, которая работает на «Экспектейшнз»?
– Да, – удивилась я.
– Спенсер рассказывал о вас. – Она широко улыбнулась. – Он говорил, что вы очень хорошая.
– О! – вымолвила я, взглянув на Спенсера.
– У нас есть все ваши газетные вырезки, – продолжала она, указав на папку. – Откровенно говоря, я пока не все прочитала, а Спенсер все.
– Значит, у тебя есть на меня досье? – спросила я Спенсера, как только мы оказались за дверью.
– Мне хотелось узнать, как ты пишешь.
– Ну и какие вырезки ты нашел?
– Все из «Геральд американ». Мне пришлось заплатить одной сволочной леди из вашей библиотеки, которая отказывалась сделать для меня эту работу, все время повторяя: «Почему бы вам не попросить их у нее?»
– Ну и почему ты просто не попросил у меня?
– Потому что ты все время занята, – ответил он. – К тому же хотелось прочитать их без твоего ведома.
– Гм. – Я проследовала за Спенсером по коридору. А как бы он поступил, если бы мои статьи ему не понравились?
Мы вошли в кабинет Спенсера, который мне сразу понравился. Нельзя сказать, что он слишком велик. Одна его стена – сплошное окно. Больше всего мне понравились книжные полки. На них книги, макеты переплетов, фотографии авторов, безделушки, пресс-папье и памятные подарки. Немного хаотично, но все прелестно. Забавно.
Я смотрела на него как в первый раз. И тут я заметила в нем что-то новое.
– Ты похудел?
– Угу, – подтвердил он, снимая трубку телефона. – Десять фунтов, как мне кажется. Я всегда худею, когда волнуюсь. – Он указал мне на стул. – Мне нужно отзвониться, а потом мы можем идти.
– Куда?
– Куда хочешь. Туда, где мы сможем поговорить.
Я вышла в приемную, где сидела его помощница. Ее звали Маделайн, и она окончила колледж Боудена. Больше я о ней ничего не знала.
– Как долго вы здесь работаете? – спросила я.
Она оторвала взгляд от экрана, где висело деловое письмо.
– На Спенсера или на «Беннет, Фицаллен и К о»?
– Меня интересует и то и другое, – сказала я, глядя с восхищением на фотографию на ее столе.
– На Спенсера немногим более года. На компанию два. Я прошла подготовительные курсы после окончания…
– Колледжа Боудена, – сказала я, склонившись над столом, чтобы рассмотреть фотографию собаки.
– Откуда вы это знаете? – воскликнула она, польщенная, как это всегда бывает с людьми, которыми интересуются репортеры.
– Мне сказал Спенсер. Кто это?
– Это моя Шарки, – гордо ответила она. – Она живет у моих родителей в Пенсильвании. Я не могла взять ее с собой в город.
– Но вы можете навещать их.
– О да. Она сходит с ума от радости; когда я приезжаю к родителям.
– Думаю, и твои родители тоже.
– Откуда вы знаете? – рассмеялась она.
Спенсер говорил, что Маделайн хорошая. Я подумала, что такая не якшается с приставучими актерами, как это делала я.
– Надеюсь, он относится к тебе хорошо, – сказала я, оглядывая кабинет.
– Спенсер? Шутите! Он необыкновенный. Признаюсь, – она понизила голос до шепота, – здесь, в кабинете, кошмар что творится, да и авторы зануды, но Спенсер просто душка. Он дал мне подарочный сертификат в пансион «ночлег плюс завтрак» в Мэне, где живут его родители. Мы провели там с моим другом весь уик-энд, а отец Спенсера позволил нам кататься на яхте.
– Чудесно.
– Последнее время у нас здесь запарка, и он предоставил мне возможность отдохнуть.
Прекрасно, он устраивает своей секретарше небольшие каникулы. Что в таком случае он делает для Верити?
Мы покинули офис после пяти и прошли несколько кварталов вверх по Парк-авеню. Нью-Йорк гудел: на улицах толпы народа, машины мчатся к Центральному вокзалу и в обратном направлении к жилым кварталам. Я мысленно представила себе, как каждый работающий на Манхэттене лифт спускает людей, выплескивая их на улицы.
Мы прошли по Шестьдесят третьей улице и свернули к «Парк-авеню». Этот очаровательный ресторанчик был для меня в новинку, а для Спенсера одним из любимых. Нас провели к столику на двоих у бара, и каждый из нас заказал по стакану вина.
Мы сидели, потягивали вино и обсуждали интерьер, затем Спенсер взглянул на меня и сказал:
– Спасибо.
Продолжая пить вино, я сделала вид, что не расслышала.
– Я так рад, что ты побывала в моем офисе.
– Мне понравилась Кейт.
– Вы с ней немного схожи.
– Она, кажется, очень удивилась моему появлению и тому, что ты ей сказал.
Он рассмеялся и скорчил рожицу.
– Она устроит мне головомойку за то, что раньше не рассказал о тебе. Она знает все про всех, – сказал он и тут же, запаниковав, поспешил исправиться: – Нет, не о нас с тобой, а о других.
– Почему же ты ничего не рассказал ей?
– Она бы накричала на меня, так как знает о моей ситуации с Верити.
– И какова же, между прочим, эта ситуация на данный момент? – спросила я.
– Об этом я расскажу тебе позже, – пообещал он. – Во всяком случае, я ничего не рассказал Кейт, потому что все было так неожиданно и ново и мне не хотелось ни с кем делиться своим счастьем. Делиться им без тебя. Ты меня понимаешь? Единственное, чего мне хотелось, – быть рядом с тобой. Я никого не хотел вмешивать в наши отношения.