Возвращаясь к этой мысли в февральской книжке «Русского слова» за 1862 год в связи с войной за освобождение негров, он развивает ее до конца. Война для него — «величайшее несчастье нашего времени», но «что же делать?» — спрашивает он. «Само собой разумеется, что много погибнет людей, много будет разрушено состояний, но разве меньше зла причинит рабство в ряду нескольких поколений, разве не теми же человеческими костями будут усеяны поля, залитые потом и кровью негров? Мы даже думаем, что никакая война, как бы она ни была гибельна по своим последствиям, не может идти в сравнение с таким глубоким злом, как медленные и глухие страдания четырех миллионов рабов в продолжение уже истекших семидесяти лет» (1862, 2, II, 5).
Слова эти принадлежат Благосветлову — тому самому буржуазному радикалу-реформисту и «журнальному эксплуататору», каким он представляется некоторым исследователям по укоренившейся традиции. Их невозможно объяснить, если идти вслед за этой освященной временем легендой. В действительности позиция Благосветлова в отношении реформы и крестьянской революции органична и естественна, если брать в расчет не фальшивую версию о его эксплуататорстве, но реальные факты жизни этого «настоящего политического бойца в якобинском вкусе». Только такую позицию в пору революционной ситуации и мог занимать человек, дерзнувший в условиях деспотии перейти от слов к делу и, по ограничиваясь легальной пропагандой, уйти в революционное подполье.
ЧЛЕН ЦК «ЗЕМЛИ И ВОЛИ»
К историческим фактам, не исследованным до конца, относится и история тайной революционной организации «Земля и Воля» шестидесятых годов. О существовании ее стало известно лишь много лет спустя, когда мало кто из ее участников остался в живых.
Общество «Земля и Воля» возникло осенью 1861 года. Его создателями были друзья и ученики Чернышевского — Николай Обручев, братья Николай и Александр Серно-Соловьевичи, Александр Слепцов и другие. О масштабах и численности организации можно судить хотя бы по тому, что, по свидетельству А. Слепцова, только в Москве насчитывалось около четырехсот членов «Земли и Воли».
Помимо нелегальной работы, смысл которой заключался в подготовке крестьянской революции и издании прокламаций («Земля и Воля» выпускала даже подпольный листок «Свобода»; вышли два номера — в февралей июле 1863 года), землевольцы стремились и к легальному воздействию на массы и русское общество. Ради этого было предпринято устройство воскресных школ, организация книжных магазинов и читален с очень дешевой платой, издание популярных книг. Особые надежды руководители «Земли и Воли» возлагали на демократическую печать, и прежде всего на журналы «Современник» и «Русское слово». В самом начале организации общества руководители его, по воспоминаниям Слепцова, предложили Благосветлову вступить в «Землю и Волю».
«Всю силу организации, — писал по этому поводу А. Слепцов, — мы видели прежде и больше всего именно в пропаганде, исходя из ужасной темноты народной массы…» В силу этого прежде всего «обращено было внимание на создание возможного взаимодействия с русской журналистикой, чтобы, помимо тайной пропаганды, читатель из разночинной интеллигенции… был взят кругом в определенный цикл понятий и интересов. Решено было остановиться на братьях Василии и Николае Курочкиных, Благосветлове, Г. 3. Елисееве и А. Ф. Погосском… Все эти писатели вступили в общество. Лавров же и Елисеев официально не сделались членами…»
Материалы архивов, в первую очередь архива III отделения, подтверждают свидетельство А. Слепцова и раскрывают в известной степени характер деятельности Благосветлова в «Земле и Воле».
Следует сказать в первую очередь о роли Благосветлова в так называемом Шахматном клубе. Он был открыт в январе 1862 года, а закрыт правительством в начале июня того же года, сразу после петербургских пожаров, — закрыт потому, что, как говорилось в распоряжении петербургского генерал-губернатора, в нем «происходят» и из него «распространяются неосновательные суждения». Третье отделение, направившее в Шахматный клуб трех своих агентов (Волгина, Вельяшова и Волокитина), видело в нем легальное место встреч революционеров. Собственно, так оно и было… Шахматный клуб был тем местом, где встречались деятели революционного подполья; он «облегчил работу по сколачиванию тайного общества «Земля и Воля», явившись ширмой для свиданий, переговоров, сближения, связи различных политических кружков и направлений».
И в самом деле, трудно было придумать более удачную и невинную форму для конспиративных встреч, бесед, дискуссий, чем клуб любителей шахматной игры. Кто был организатором — фактическим и подставным — столь удобного легального прикрытия конспиративной деятельности землевольцев? В нашей науке этот вопрос не ставился. А между тем вопрос этот отнюдь не праздный как для биографов Благосветлова, так и для историков «Земли и Воли». Дело в том, что организатором этого клуба был не кто иной, как граф Кушелев-Безбородко, а «первенствовал» в нем, по свидетельству агентов III отделения, Г. Е. Благосветлов. В бумагах члена «Земли и Воли» Николая Курочкина, отобранных у него при аресте в апреле 1866 года, мы нашли следующее письмо Кушелева-Безбородко, адресованное Н. Курочкину: «Спешу уведомить Вас, что я получил положительное известие, что так как общество любителей шахматной игры имеет уже высочайше утвержденный устав, нет надобности ни в каких формальностях, а просто требуется извещение, подписанное старшиною общества (одним из них — их полагается по уставу три) о помещении общества на такой-то квартире, в такой-то улице… Теперь, стало быть, нужно только узнать положительно, есть ли достаточно желающих поступить в члены, чтобы обеспечить его существование, — для этой цели необходимо бы, мне казалось, собрать 170 человек, по 15 рублей в год. Для достижения этой цели не признаете ли удобным способом — предоставить всем редакциям журналов и газет представить куда-нибудь в выбранный центр описок людей, за положение которых в обществе они отвечают во всех отношениях… Если бы Вы затруднились, я бы Вас просил очень приехать ко мне в пятницу — у меня в этот день собираются все мои сотрудники по «Русскому слову» — и можно тогда сообща положительно узнать, достаточно ли количества людей находится теперь, чтобы осуществить эту весьма полезную затею».
Эта «весьма полезная затея» — полезная для революционно-демократических кругов, чьи интересы представляли Н. Курочкин, Благосветлов и другие истинные организаторы Шахматного клуба, — была осуществлена.
Известно, что 11 января 1862 года, на следующий день после открытия Шахматного клуба, агент III отделения доносил по начальству:
«Там собралось вчера человек до 100, почти исключительно литераторы, ибо по прочтении наскоро имен записавшихся у швейцара в книге встретились следующие: граф Кушелев-Безбородко, Вернадский, Лавров, Краевский, Панаев, Некрасов, оба Курочкины, Степанов, Толбин, Крестовский, Писарев, Писемский, Благосветлов, Чернышевский, Апухтин, Рычков, Утин.
Из них, говорят, первые трое… избраны директорами. Сделано распоряжение, чтобы один из наших агентов, В.[12] записался в Шахматный клуб членом». Через две недели после открытия Шахматного клуба один из агентов III отделения, наблюдавший за Чернышевским, доносил: «В Ша — м клубе, куда Чернышевский ездит постоянно, иногда в 11 часов вечера, первенствует некто Благосветлов, занимающийся в редакции «Русского слова», правая рука гр. Кушелева. Он сын священника и, говорят, очень озлоблен против правительства. О нем будут собраны ближайшие сведения».
Несколько позже в деле «Об обществе «Великоросс» и революционной партии, стремящихся к распространению воззваний и к возбуждению волнений в России» III отделение дало следующую характеристику Шахматному клубу: «Из этого-то Шахматного клуба и вышли такие лица, как Михайлов, Обручев, Добролюбов, Пиотровский, Чернышевский, Писарев, Благосветлов, Гиероглифов и др…На вечерах этого клуба собирались люди всех оттенков революционной партии. Пропаганда революции велась всеми возможными способами…»