Но кроме раздражения обычного читателя, есть раздражение читателя-производителя. Он думает, что точно знает, как надо, и эта фанаберия, если, конечно, она выходит за пределы замкнутого круга, имеет комический эффект. Будто набоковский рецензент, не читавший Пушкина.
Начинаются абсорбционные процессы — чувство локтя меж теми, кому книга изначально не понравилась, и теми, кому понравилась — объединение в борьбе. Это очень интересные процессы — я как-то о них много писал в том ключе, что для абсорбционных читательских процессов сами книги не так важны, важно явное уважение (неуважение) к ним, а чтение не обязательно.
Что из этого следует? То, что хоть эта модель и повторяется в условиях перепроизводства литературы, есть способ вырваться из колеи обсуждения непрочитанных книг.
Во-первых, прочитать текст самостоятельно. Не наспорившись, потому что у всякого читателя есть точка выгорания — когда он, достаточно наговорившись по поводу нечитанной книги, уже не может спокойно и непредвзято её прочитать. Он будет лишь выискивать в ней подтверждения своей точки зрения. Так, за неимением другого аргумента, вытаскивают на середину комнаты круглый стол овальной формы имени Достоевского.
Я бы, кстати, не стал присоединяться к безудержной радости хвалебных рецензий на роман Сальникова. Одного пишущего человека так впечатлила фраза «рядом с урной было столько окурков, будто урна ждала кого-то на свидание и много курила»[25] (на мой взгляд, неудачная), что он привёл её как пример идеальной метафоры. Другим рецензентам было лень читать дальше (предмет находится на первых страницах), и вот она, эта урна, звеня и подпрыгивая, покатилась по рецензиям и блогам. Точно так же чуть не во все рецензии проникли слова «хтонь» и «хтонический».
Во-вторых, нужно меньше говорить (старый совет, я понимаю, но — увы, по-прежнему верный). Психотерапевтическое выговаривание — вещь хорошая, но кэш Google сохраняет всё. Да и дело даже не в произнесённых глупостях, а в том, что читатель начинает в них верить.
В-третьих, есть две крайности: одна — суждения, произнесённые с апломбом, это своего рода летние дураки по классификации одного Нобелевского лауреата. Вторая крайность — что-то вроде зимних, не сразу распознаваемых. Того, как люди начинают кривляться и говорить: «Да, мы — черви земляные, мы тут ничего не понимаем», то есть, реализуя проект «самоуничижение паче гордости». Есть опасность, что с ними согласятся: «Да, вы такие — неумные и не понимающие». Пойдут навстречу этим пожеланиям, так сказать. Шкловский когда-то говорил о невозможности диалога: «Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки»[26].
Одним словом, спасение в простом чтении, а чужие мнения до его завершения похожи на разгаданные кем-то кроссворды. Хорошо, но непонятно, как их использовать.
12.02.2018
Мерлин (о Никола Тесле)
Матонин Е. Никола Тесла. — М.: Молодая гвардия, 2017. — 380 с. (Жизнь замечательных людей)
Как уже было сказано, главный романтический герой сейчас — это герой с образованием и деньгами. Мерлин более привлекателен, чем Ланцелот, у которого только меч и, может быть, некоторый достаток. Мерлин в современных сказках — это «Железный человек», «миллиардер, плейбой и филантроп».
В реальной жизни учёным везёт куда меньше, и история одного серба, родившегося в Хорватии, тому пример.
Никола Тесла был чрезвычайно популярен в своё время, но эта популярность была как бы разделена государственными границами — и его известность на второй родине, в США была одной, в Югославии другой (одна из партизанских дивизий маршала Тито носила имя великого электротехника), а в СССР, где я застал ещё модные настольные телефонные аппараты Tesla, — третьей. Не сказать, что подробности жизни Теслы советскому человеку были неизвестны: давным-давно вышла книга Ржонсницкого «Никола Тесла»[27] в той же серии «Жизнь замечательных людей», что и нынешняя. Борис Ржонсницкий был вполне примечательный популяризатор науки, но по понятными причинам Тесла у него выходил хоть гордым, но несчастным человеком, затравленным в стране и городе жёлтого дьявола.
Автор прежней биографии при очень внятной «электрической части», писал: «Тесла был не только югославским патриотом. Он думал о судьбах всех народов и хотел видеть мир основанным на принципах коммунизма.
27
Ржонсницкий Б. Н. Никола Тесла. — М.: Молодая гвардия, 1959. — 224 с. — (ЖЗЛ, Вып. 247).