Внезапно голос спросил Карлсона:
— А вы знаете наших победителей?
Карлсон поперхнулся, но тут же соврал трубке:
— Разумеется.
— Ну тогда вы всё понимаете.
И в ухо ударили короткие гудки.
Он встал и, чувствуя ужасную усталость, вышел в коридор. Совершенно случайно Карлсон свернул в Восточный отдел, где сидел весёлый кореец Ким. Карлсон знал, что всех корейцев зовут «Ким», и поэтому за глаза и в глаза звал восточного коллегу «Малыш». Малыш Ким разливал в толстые чашки чай, и разомлевший Карлсон пожаловался ему на то, что ничего не понял.
— Нечего тебе вздыхать, — ответил Малыш. — Надо было на работу вовремя приходить.
— Я же не знал, — стал оправдываться Карлсон. — Я вообще должен был сегодня на крышу лезть.
— Сам виноват, — сухо подытожил Малыш.
— Все равно я немножко послушал. И ты знаешь, Малыш, я ничего не понял. Почему это так?
— Немножко послушал! Ты дурак. Ты идиот. Ты упустил такой случай, что мне даже говорить с тобой не хочется.
— Ты знаешь, — продолжал Карлсон, — иногда мне казалось, будто я что-то улавливаю, какие-то обрывки мыслей, но вспомнить — и ничего…
— А чей это был телефон?
— Я не знаю. Это там, где дядюшка Юлиус сидит.
— А-а… Правильно, там фрекен Бок сидит, она сейчас рожает. Не везёт дядюшке Юлиусу. Возьмёт новую сотрудницу, поработает она у него полгода — и рожать. Да, Карлсончик, тебе женская трубка попалась. Так что я даже не знаю, чем тебе помочь… Подряд вообще никто не слушает, женщины, наверное, тоже. Ведь Профком обращается ко всем сразу, но одновременно и к каждому в отдельности. Понимаешь? Я, например, рекомендую понимать его выбор так. Разверни имя писателя, его национальность и гражданство, политические взгляды и тему книг в одну строку, избегая знаков препинания, и выбирай слова случайным образом, мысленно бросая кости домино. Тогда, если половинки костей совпадают, слово принимается и выписывается на отдельном листе. Если не совпадает — слово временно отвергается, но остается в строке. Там есть ещё некоторые тонкости, связанные с частотой гласных и согласных, но это уже эффект второго порядка. Понимаешь?
— Нет, — сказал Карлсон, — То есть да. Жалко, я не знал этого метода. И что же нам хотели сказать сегодня?
— Это не единственный метод. Есть ещё, например, метод спирали с переменным ходом. Этот метод довольно груб, но если речь идет только о хозяйственно-экономических проблемах, проблемах с экологией и угнетением меньшинств, то он очень удобен, потому что прост. Есть метод Стивенсон-заде, но он требует электронных приспособлений… Так что, пожалуй, лучше всего метод домино, а в частных случаях, когда словарь специализирован и ограничен, — метод спирали.
— Спасибо, — сказал Карлсон. — А о чем сегодня Профсоюзный комитет сказал?
— Что значит — о чём?
— Как?.. Ну… о чём? За что премию дали, кому? Что председатель сказал?
— Кому?
— Кому? Ну тебе, например.
— К сожалению, я не могу тебе об этом рассказать. Это закрытый материал, а ты все-таки, Карлсончик, внештатный сотрудник. Так что не сердись. Возьми себе ещё варенья и забудь обо всем этом.
11.10.2019
Частная оценка (о премиальном процессе)
Я подумал (довольно долго) и решил, что нужно сказать несколько слов в защиту писателя Самсонова, который со своим романом получил премию «Ясная Поляна». И не оттого вовсе, что я очень рад, что ему присудили эту премию, вовсе нет[314]. Я там был одним из претендентов и, конечно, очень хотел бы, чтобы три миллиона рублей и последующее внимание достались бы мне. Был бы я дураком, если бы не считал, что моя книга гораздо лучше. Но уж когда писателя Самсонова стали ругать, я стал думать, что надо за него заступиться, потому как сам механизм оценки его книги мне не нравится.
Претензии к книге и автору выставляются, как говорится «типовые», и тем-то интересны. Они дают возможность понять, как работает метод оценки художественной литературы у обывателя.
314
Вообще личное отношение ко всякому премиальному процессу должно описываться только в юмористических тонах. К примеру, мне нужно было тридцать пять раз сказать разным людям что-то в ответ на примерно одинаковые слова утешения в том, что моя книга хорошая. Я старался придумать что-то остроумное, и притворялся что эти три миллиона мне были совершенно не нужны. Но это важный литературный ритуал. Проигравший должен пройти через это лёгкое унижение просто потому, что пришёл на мероприятие. У всякого победителя другие ритуалы — мой хороший друг Михаил Ш., давным-давно, получив главную (тогда) литературную премию страны, рассказывал, что к нему выстроилась очередь людей, которые жали ему руку и доверительно говорили: «Ну вы понимаете, благодаря кому вы получили всё это». Он кивал каждый раз, но потом придумал остроумный ход: выпивал с каждым благодетелем рюмку водки, и довольно быстро перестал соображать, что ему говорят.