И я не устоял.
Алёна трахалась так, как будто у неё секса не было лет пять! Она запрыгивала на меня, она становилась раком, она сосала и глотала, снова становилась раком и снова запрыгивала, она была ненасытная! И у меня всё это время стоял! Мы катались, стискивая объятия, а когда я изливался спермой, кончила и она!
Оправляя на ней сарафан, я спросил ещё раз - Но как же купец, ведь он муж твой?
- Он ей жопу вылизывал, шлюшке этой!
- Несмеяне?
-Ну конечно! То ли дрессирует она их? Он и мне жопу стал вылизывать!
- Алён - я щипнул её за ягодицу - Я бы тоже не отказался вылизывать твою жопу!
- Даа! Но на этом и всё! После этого он засыпал!
- Как, то есть засыпал! Он тебя не ёб?!
- Ром, ну, наконец то дошло! Пойдём, а то Васса вернётся, да ещё прихватит нас.
Мы вышли из склада, совершенно забыв про трусы. Алёна впилась в мои губы, щупая меня и я с трудом разомкнул её объятия.
Когда Алёна ушла, я успел лечь и закрыть глаза, и в это мгновение вернулась Наташка.
- Ты спишь, Рооом? - она присела на кровать и провела рукой по моему лицу - Ты что-то горячий весь, не заболел? Может Алёну позвать, пусть посмотрит?
- Как тогда? - вспомнил я с усмешкой и прижал к губам её руку - Не болен я, Наташ, не зови, не надо. Куда Миранду определила?
- Никуда, пока.
- А где она? - я привстал
- Да ляг ты! - Наташка прижала меня - в Марьиных хоромах поселила её, поживёт пока одна, как и Марья.
- А Иван-Царевич? Он разве не вернулся?
- Нет, Иван-Царевич не вернулся
- Так надо сходить - я сел - Проверить, как она там обустроилась.
- Ты серьёзно?
- Конечно! - я натянул тельник и взялся за шорты
- Хорошо! - Наташка поджала губы - Хорошо, сходи, но помни, что я тебе сказала. В конце концов её готовили для Серко, а не для тебя.
- Но в Тридесятом, Царевну-Л ... - я осёкся, вспомнив, что не хотел об этом рассказывать Наташке.
Поздно!
- Что, что с Царевной-Лягушкой? Так ты мне не всё рассказал?? - Наташка встала и, сверкнув глазами, вперилась в меня.
Пришлось рассказать и про Лягушку, и про Людмилу.
- Аа, так вот ты куда клонишь! Ну да и в моём царстве этот закон действует: ты освободил Миранду от заклятия - она твоя!
- Иди! Что ты застыл? - видя, что я колеблюсь бросила Наташка.
- Наташ, ну Наташ? - я не знал, как реагировать на её разрешение.
- Иди! Мне сейчас надо отдать несколько распоряжений Черномору, с Алёной о завтрашней вашей поездке переговорить. Потом я тоже приду.
Я обнял Наташку, и она прижалась ко мне - Ты даже не представляешь, как я тебя ждала и теперь, каждая минута без тебя тянется мучительно и долго, будто пытка. Ну ладно - она гладила меня - Сходи. И то верно, ей там сейчас одиноко.
Я вышел, не закрывая дверь.
Наташка хлопнула в ладоши - Стража!
Миранда сидела у окошка в горнице и, заметив меня, вышла на крылечко.
Я замер, любуясь девушкой и она застеснялась, покраснела и опустила глаза.
Её невинность, её непосредственность вызвали во мне бурю чувств: от умиления до дикого желания, наброситься и задушить в объятиях.
Миранда, наконец, решилась взглянуть на меня и тут же снова вспыхнула.
- Нет! - Я проглотил комок, застрявший в горле - Нет, это невыносимо. Какого ху... - я взбежал по ступенькам на крылечко, подхватил её на руки и понёс в спальную комнату.
Миранда покорно прильнула ко мне, обвив руками шею.
Я рвал с неё одежды, мыча от нетерпения. Девушка побледнела и, широко раскрытыми глазами, смотрела на меня. Её молчаливая покорность довела меня до исступления и в это мгновение я вспомнил, что произошло в лесу, в гнезде.
Меня словно молния пронзила. Я замер, а Миранда, вдруг, стала стягивать мои шорты.
Дальше я уже ничего не помню. Мы погрузились в оргию, рыча и катаясь по кровати! Очнулся я оттого, что кто-то тянул меня с Миранды. Я, не оборачиваясь, оттолкнул тянувшего ногой.
- Ах так!!
Это была Наташка!
Она вскочила с пола, но я, сжимая в руках Миранду, сжимавшую меня, спрыгнул с кровати, схватил Наташку и, прижимая её к Миранде, повалился с ними на кровать.
Наташка оказалась под Мирандой, Миранда подо мною. Я вытащил член из Миранды и, сдвинув её вверх, засадил Наташке. Наташка резко выгнулась, приподняв нас, а когда опустилась, я вытащил из неё и засадил Миранде! Так и еблись втроём, пока я не кончил в Миранду.
Я лежал, совершенно опустошённый, не в силах шевельнуться.
Женщины сидели рядом и, взглядывая, то на меня, то друг на друга, вдруг захохотали и, зажимая рты руками, повалились. Рот растянулся в улыбку, а потом и я, зажимая рот, стал давиться смехом.
Миранда не обратилась, и её тайна так и осталась неразгаданной. Мелькала у меня мыслишка трахнуть её с травкой, но я отбросил её: ладно, если снова станет кобылкой, а если в чуду-юду обратится(?), нет уж, пусть останется девушкой.
Уже смеркалось и никуда идти не хотелось.
- Наташ, может здесь и будем спать?
Наташка сладко потянулась - А что, здесь и будем. Ложись Миранда.
Глава девятая. Филин
В шалаше Филина, на опушке дремучего леса, сидела пьяная компания из трёх дружков: сам Филин, Водяной и Иванушка, братец Алёнушки. Мёд Филину, из царских погребов, привозили дозорные. Они же привозили и провиант. Ягоды, грибы и коренья целебных трав Филин собирал сам. Воблу приносил Водяной.
На кореньях и настаивал мёд Филин. И настойки его пользовались большим спросом и в Тридевятом, и в Тридесятом.
Филин-волхв, в миру Филимон, а при крещении Филарет, был когда-то диаконом. Службу свою нёс исправно, пел на клиросе баритоном. Но, была у него слабость: водочку любил!
И, как-то, перед Пасхальным служением, перебрав лишку, затянул вместо "Отче наш" - "Боже царя храни", развеселив порядком прихожан. И всё бы ничего, и сошло бы, как и прежде бывало, но затесался среди прихожан религиозный фанатик и настрочил донос архимандриту.
На Филарета наложили епитимью и, временно, отстранили от службы.
Филарет держался сколько мог, а потом запил.
Жилья своего у него не было, жил при церквушке, в келье. Сердобольные прихожане молчаливо жалели его, но фанат от веры опять накатал донос.
Приехал архимандрит, на джипе с телохранителем, зашёл в келью и стал увещевать Филарета, пьяного в клирос!
Филарет, понурив голову, слушал, но когда архимандрит стал давить на совесть и заговорил о семи смертных грехах, не выдержал и послал ко всем чертям этого старого педофила, вместе с господом богом и пресвятой богородицей!
Филарета лишили сана и отлучили от церкви.
Так он оказался на улице и стал бомжевать.
И однажды, переходя перекрёсток на красный свет, услышал жуткий визг тормозов, но не успел даже оглянуться: перед ним возник экран в его рост. Периферийным зрением заметил автомобиль, словно застывший на месте и ... всё исчезло!
Филимона подобрали дозорные, объезжавшие рубежи.
Васса, помыкавшись с ним и, так и не найдя подходящей сказки, назначила волхвом и дала имя Филин.
- Слушай, Водяник, ну познакомь меня с той белобрысой. Ну что, убудет у тебя что ли? - пьяный Иванушка, в который уж раз просил Водяного свести его с приглянувшейся русалкой.
- У тебя ж их целый косяк, друг! Ну уступи одну, не жопься!
Не надо думать, что просьба Иванушки была такой уж непотребной. Судите сами: сказка как кончается? Алёнушку взял в жёны купец и стали они жить-поживать. Ага! А про Иванушку то ни слова! Так и мается бедолага холостяком! Который уж век?
- Друг ты мой Иванушка - отвечал Водяной, хлебая настоечку и поглаживая булькающий живот - Ну как же ты не понимаешь, она ведь заманит тебя на болото и в омут утащит ... и что я скажу сестрице Алёнушке? Как я в глаза ей смотреть то буду, а?