Уходя прочь от Яицкого городка, повстанцы без сопротивления занимали различные форпосты, а казаки, служившие на них, вливались в пугачевский отряд. Здесь же восставшие обзавелись первыми и столь необходимыми пушками. Судьба благоволила к бунтовщикам — Симонов не имел возможности преследовать их: на казаков, находившихся в городке, полагаться было нельзя, выслать же в погоню регулярные войска комендант также не решился, ибо принужден был «оными командами в колебании оказавшихся казаков удерживать». Это позволило пугачевцам беспрепятственно приблизиться к Илецкому городку[242]. Однако перед рассказом о случившемся в этом городке необходимо упомянуть о важных событиях, произошедших накануне.
Вечером 19 сентября в урочище Белые Берега самозванец собрал «круг», на котором то ли он назначил, то ли казаки выбрали атамана и «протчих чиновных». Но даже если эти назначения были сделаны самим Пугачевым, он наверняка учитывал мнение казаков. Так или иначе, походным атаманом стал Андрей Овчинников, а полковником — Дмитрий Лысов. Среди перечня есаулов встречаем имя Андрея Витошнова, а среди сотников — Тимофея Мясникова. Хорунжими помимо прочих стали уже известные нам Иван Зарубин-Чика, Степан Кожевников, Алексей Кочуров. Кроме того, в хорунжие был избран племянник казачьего старшины Мартемьяна Бородина Григорий (он находился в отряде Витошнова, но, в отличие от некоторых других казаков «старшинской руки», избежал казни и влился в повстанческое войско). Впоследствии, когда удача отвернулась от Пугачева, Григорий Бородин одним из первых покинул ряды восставших[243].
Во время этой же сходки самозванец, желая, чтобы всё в его армии было уж совсем по-настоящему, приказал пленному сержанту Дмитрию Кальминскому составить присягу на верность императору. Тот написал, а Иван Почиталин прочел всему войску:
«Я, нижеимяннованный, обещаюсь и кленуся всемогущим Богом пред святым его Евангелием в том, что хощу и должен всепресветлейшему державнейшему великому государю императору Петру Федоровичу служить и во всем повиноватца, не щадя живота своего до последней капли крови, в чем да поможет мне Господь Бог всемогущий».
Как вспоминал сам Пугачев, казаки, услышав эту присягу, закричали:
— Готовы тебе, надежа-государь, служить верою и правдою![244]
Итак, 20 сентября пугачевское войско подошло к Илецкому городку. Свое название он получил от реки Илек, впадавшей неподалеку в Яик. Городок насчитывал до трехсот домов и был укреплен бревенчатыми стенами, «имел ров и земляную осыпь». Кроме того, гарнизон имел 12 пушек, то есть «к отбитию злодеев был довольно крепок». «Злодеи», понимая это, в крепость «прямо идти поопасались». Подходя к Илецкому городку, самозванец приказал Кальминскому написать «именной указ» тамошним казакам, чтобы склонить их на свою сторону. «Петр Федорович» обещал всякого рода выгоды и награды за покорность и жестокие наказания за неповиновение. С указом в городок был послан казак Василий Овчинников, который благополучно доставил его и отдал атаману Лазарю Портнову[245].
Настроения в Илецком городке до прибытия Овчинникова были неоднозначными. Атаман, получив от коменданта Симонова ордер о приближении бунтовщиков, оповестил казаков. Те обещали сражаться против Пугачева, однако нашлись среди них и такие, кто стал уверять собратьев, будто это не Пугачев, а настоящий Петр Федорович. А тут еще с «государевым» указом подоспел пугачевский посланец. От прежней решимости послужить государыне императрице не осталось и следа. Поначалу атаман не хотел обнародовать указ, однако казаки «принудили» прочесть его «и стали за ним (Портновым. — Е. Т.) присматривать, чтоб не ушол». Несмотря на это, атаман с подручными пытался сломать мост через Яик, по которому должны были пройти пугачевцы, чтобы попасть в городок, но из этой затеи ничего не вышло — помешали казаки. Поэтому уже на следующее утро Андрей Овчинников во главе небольшого отряда вошел в городок «и атамана Портнова заарестовал». Илецкий казак Иван Творогов вспоминал на следствии: Овчинников, прибыв в городок, «собравшимся в кучу тутошним казакам» говорил, что «государь» идет «с великою силою», и убеждал казаков выходить к нему «с хлебом и солью».
— Смотрите, атаманы-молотцы! Не дурачьтесь, встретьте его с подобающею честью! А ежели вы хотя мало воспротивитесь, так государь приказал вам сказать, что он и вызжет, и вырубит весь ваш город![246]
242
См.:
243
См.: Показания командира пугачевской гвардии. С. 99; Емельян Пугачев на следствии. С. 81, 170, 171, 275; РГАДА. Ф. 6. Д. 505. Л. 204 об.; Д. 506. Л. 279, 331 об., 332; Ф. 349. Д. 7333. Л. 2–3 об.
244
Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 79, 401; Емельян Пугачев на следствии. С. 171. См. также: РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 82 об.
245
См.: Крестьянская война в России в 1773–1775 гг. Т. 2. С. 110; Крестьянская война 1773–1775 гг. в России. С. 16; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 279; Ф. 349. Д. 7329. Л. 196, 215 об. — 216; Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. С. 24, 25;
246
См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 141; Емельян Пугачев на следствии. С. 82, 83, 172,173; РГАДА. Ф. 6.Д. 506. Л. 211–212, 332, 341, 341 об.; Д. 512. Ч. 1. Л. 281 об., 282; Ф. 349. Д. 7329. Л. 196–198, 215–217, 287–288 об.