1. Куренышев А.А. Борьба течений и школ в исторической науке России // Проблемы новой и новейшей истории России / сост. В.Я. Гросул. М.: АИРО – XXI, 2022. С. 223–235.
2. Маньков А.Г. К вопросу о зарубежных откликах на восстание под предводительством С.Т. Разина // Крестьянские войны в России XVII–XVIII веков: проблемы, поиски, решения. М.: Наука, 1974. С. 353–369.
3. Пушкин А.С. История Пугачева // Пушкин А.С. Собрание сочинений в десяти томах. М.: Изд-во Худ. лит., 1962. Т. 7. С. 7–149.
4. Рындзюнский П.Г., Рахматуллин М.А. Некоторые итоги изучения крестьянской войны в России 1773–1775 гг. // История СССР. 1972. № 2. С. 71–88.
5. Черепнин Л.В. Введение. Об изучении крестьянских войн в России XVII–XVIII вв. (К теории проблемы) // Крестьянские войны в России XVII–XVIII веков: проблемы, поиски, решения. М.: Наука, 1974. С. 5–25.
6. Шаркова И.С. La Gazette de France о Крестьянской войне под предводительством Е.И. Пугачева // Крестьянские войны в России XVII–XVIII веков: проблемы, поиски, решения. М.: Наука, 1974. С. 380–389.
Виктор Яковлевич Мауль
Тюменский индустриальный университет, Нижневартовск, Россия
Емельян Пугачев и комендантская дочка
Интерес к пугачевскому бунту, давно ставший историографической традицией, в последние годы переживает заметный спад. Популярные прежде сюжеты из истории, так называемой, «классовой борьбы» необоснованно считаются утратившими свою актуальность. Сказанное также усугубляется ошибочной уверенностью в достаточной разработанности пугачевской проблематики. Историкам не хватает осознания того очевидного обстоятельства, что новые исследовательские стратегии, сформированные из многочисленных комбинаций междисциплинарных подходов, сегодня дают уникальный шанс увидеть русский бунт XVIII столетия в существенно ином ракурсе, нежели прежде. В частности, значительные познавательные прорывы представляются возможными при микроисторическом взгляде на бунтарские страницы прошлого. По справедливому мнению ученых, микроистория «означает не разглядывание мелочей, а рассмотрение в подробностях». Она характеризуется «интересом к преимущественно частным историческим “микромирам», или “малым жизненным мирам», тем самым “малым областям», в центре которых стоит отдельный человек» [9, с. 193, 195].
Помещенная под такой герменевтический «микроскоп», хорошо известная событийная канва пугачевщины предстает в виде конкретных человеческих судеб, тем самым обеспечивая более глубокое понимание яркого феномена российской истории. Причем совсем не обязательно, чтобы акцентировались личности большого исторического масштаба, не меньший интерес вызывают фигуры «второго» или «третьего» плана, какой, например, была обычная девушка Татьяна Елагина (в замужестве – Харлова), ставшая одной из первых жертв «восстания масс». Ее трагически оборвавшуюся жизнь, казалось бы, можно считать вполне заурядным эпизодом на фоне пугачевского бунта. О насильственных действиях бунтовщиков сохранилось много других впечатляющих примеров, но именно данный случай еще в дореволюционный период был растиражирован в качестве символа не только вопиющей жестокости Е.И. Пугачева, но также его мужской похоти и человеческой нечистоплотности. Подобные морализаторские маркировки уже в наше время были подхвачены любителями ниспровергать былые авторитеты. Суровость прозвучавших безапелляционных суждений и оценок диктует потребность тщательного анализа их обоснованности и оправданности.
Пугачев
Известно, что указанная драма разыгралась в коротком временном промежутке с конца сентября до начала ноября 1773 г. неподалеку от Оренбурга. Примерно за полгода до того, в феврале месяце, в Татищеву крепость прибыл новый командующий полковник Г.М. Елагин вместе с женой и двумя детьми Татьяной и Николаем. Вскоре состоялось знакомство новоселов с комендантом соседней Нижне-Озерной крепости 42-летним майором З.И. Харловым, а уже в первой половине апреля (предположительно с 7 по 13 число) справляли его свадьбу с их 17-летней дочерью. Однако семейная идиллия молодоженов оказалась недолгой. В середине сентября того же года на Яике вспыхнул пожар всероссийского бунта. Первые недели ознаменовались «триумфальным шествием» повстанческого войска, захватывавшего одну за другой крепости Нижне-Яицкой дистанции. Тревожная обстановка побудила Харлова отправить супругу под присмотр родителей, ибо лучше укрепленная Татищева крепость казалась более безопасным местом. Тем не менее, 26 и 27 сентября оба оборонительных форпоста быстро пали под напором пугачевцев, с их защитниками безжалостно расправились, а детей Елагина взяли в плен. Но уже 3 ноября в одночасье овдовевшая и осиротевшая Харлова со своим 11-летним братом внезапно были расстреляны [11, с. 351–356; 12, с. 73–81].
4
Статья представляет незначительную переработку малоизвестной первой публикации, почти десятилетней давности. См.: Мауль В.Я. Емельян Пугачев и комендантская дочка (Об одном эпизоде из истории русского бунта XVIII столетия) // Российская история в начале XXI века: опыт, проблемы, перспективы. Оренбург, 2014. С. 213–217.