Меня купали вместе с братом, и его маленький голенький червячок не представлял собой в моих глазах ни малейшей тайны. Я видела мужское достоинство моего отца — нечто гораздо более крупное и волосатое. Мне даже довелось как-то увидеть уважаемый член моего дедушки на фоне его длинной, обвисшей мошонки. Но той ночью на пристани одного из элитных пригородных районов я неожиданно для себя обнаружила член в состоянии, которого раньше никогда не наблюдала. Он торчал, гордо задрав головку к небу, а его нижняя сторона была покрыта вздувшимися жилами!
Мне еще предстояло обнаружить, что сексуальное воспитание, полученное от мамы, явно хромает по части информации на тему спермы. Мама рассказывала мне, что это белое липкое вещество. Но зубная паста тоже белое липкое вещество, и, хотя мне и в голову не приходило рассчитывать на мятную добавку, я была неприятно удивлена, узнав, что сперма больше всего напоминает по вкусу смесь мокроты с яичным белком.
Итак, не было у меня ни массивной позолоченной кровати с шикарным балдахином, ни элегантного виконта Вальмона, нашептывающего на ушко фривольности на изысканной латыни. В моей дефлорации прошу винить кривые руки Джерарда Дефис-Уилсона и его торчком стоявший пенис. Неумелые процедуры их обоих вызвали у меня настолько сильную, прямо-таки неимоверную боль, что я завизжала и крепко, с явным ущербом для его волос вцепилась ему в шевелюру.
— Сука! — с чувством выругался он, все еще лежа на мне.
На покрасневшей от возбуждения щеке Джерарда лопнул прыщик, и его содержимое вытекло наружу.
— Ничего не выходит, ты слишком тесная, — вздохнул он и скатился с меня на доски причала.
С его помощью я с большим трудом уселась на краю пристани. Помню, как лакированная туфелька соскользнула с моей ноги и поплыла по волнам. Голова у меня кружилась так, что мне показалось, будто я падаю вслед за туфелькой. Но тут мне на затылок легла твердая рука Джерарда, и я увидела его багровый член всего в паре сантиметров от моего носа.
— Ладно, попробуем по-другому, — сказал мой первооткрыватель. — Как насчет минета?
Я уже говорила, что Джерард Дефис-Уилсон, к сожалению, не владел латынью. И теперь мне страшно жаль, что я не догадалась ответить в том смысле, что, поскольку мне всего четырнадцать и я никогда раньше не слышала слова минет, можно с уверенностью утверждать, что я это делаю фигово. Однако в тот момент мне не удалось произнести ничего даже отдаленно напоминавшего эту фразу, потому что в горле у меня булькнуло.
Джерард обеими руками подталкивал мою голову к застоявшемуся члену. «Что он хочет сделать, — удивилась я, — засунуть мне его в нос?»
И в этот момент на сцене неожиданно появился пресловутый Еришигон. Юный мистер Дефис-Уилсон самонадеянно полагал, что этот баловник выступает на его стороне, но для хрупкой девушки его оказалось слишком много. Омары и бисквит, съеденные мной за обедом и уже слегка подкисшие в зеленой пене мятного ликера вперемешку с пивом, вдруг фонтаном хлынули у меня изо рта, заливая вздыбленный член, который в тот же миг опал и скукожился.
Конечно, нет ничего легче, чем смеяться по прошествии стольких лет над сдувшимся членом в коктейле из алкоголя и морепродуктов. Но когда школьные товарищи Джерарда Дефис-Уилсона выбежали на его крики из лодочного сарая посмотреть, что за шум поднялся, я отнюдь не показалась им воплощением спокойствия и невозмутимости. Пока он прыгал вокруг, как рассерженный щенок, отряхиваясь и скуля: «Сука! Эта гребаная сука меня облевала!» — меня вывернуло еще раз. Я лежала на досках причала лицом к воде и, содрогаясь, продолжала опорожнять желудок в реку. Такова в общих чертах великолепная картина моей дефлорации, над которой у меня была возможность поразмышлять как на следующий день, так и в течение всех последующих долгих-предолгих лет обучения в школе.
Видели бы вы все эти кипы журналов для подростков, полных дружеских советов насчет первого раза (типа сначала подружитесь, всегда пользуйтесь презервативом, возможно, будет немножко больно), страницы которых я исписала (задом наперед) всеми мыслимыми и немыслимыми ругательствами, которые собиралась бросить в лицо юному Дефис-Уилсону в случае, если буду иметь неудовольствие увидеть еще раз его кривую ухмылку.