— Нет, нет, фрау Кирш, она у меня уже давно. Я ее тогда еще, в деревне, подобрал, когда мы Королевича нашли в соломе.
Не простая, значит, эта блузка оказалась, а можно сказать — волшебная!
ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА
Засвистел скворец.
Ветер шумит в ольшанике. Теплый такой! С крыши капает.
Весна пришла.
Старый Комарек словно бы проснулся. И в него вселились тревога и беспокойство: испанец-то скоро уйдет!
У берегов подтаивает лед. Щука нерестится.
Комарек берет большую вершу, а Генрих — маленькую. Оба шагают к тому месту, где Грубер впадает в озеро. Стоят там и смотрят, как камышинки качаются — это щука ворочается в воде… Шлепая по мелководью, они подыскивают место для верши.
Настает день, когда старик приносит с озера в сачке двух щук. Светит солнце, и из щук капает желтая молока.
На скамье перед домом сидит испанец. Шея замотана зеленым шарфом. Рядом — фрау Кирш в расшитой белой блузке.
— Salud! — говорит испанец, должно быть радуясь, что может теперь посидеть на воздухе.
— Salud, — отвечает Генрих, немало удивившись, и тут же рассказывает, что знает еще одного человека, который, когда здоровался с ним, говорил «Salud».
— Это значит «будьте здоровы», — объяснил испанец. — В Испании так здороваются.
— Может, тот человек тоже в Испании был? — спрашивает Генрих.
Сколько по земле людей ходит! И сколько дорог на земле! И сколько судеб людских! И надо ж — такое совпадение!
Испанец снова садится на скамью. «Да, это он. Точно, это он!» — говорит он себе.
— Танкист? — спрашивает он Генриха.
— Я ж сказал — он комендант округа у нас.
— Округа? Нашего?
— Нашего.
— Об Испании он ничего не говорил?
— Нет, об Испании ничего не рассказывал.
— Но он говорил тебе «Salud»?
— Да, «Salud» он говорил и еще «Salud, companero» или «camarada».
— А зовут его Константино?
— Нет, его зовут Константин, Константин Новиков.
Удивительное совпадение! Даже не верилось. Но сомнений уже быть не могло.
Потом, когда они сидели за столом, испанец рассказал, что вместе с Новиковым они работали в мастерской Интернациональной бригады. И однажды — это было под Квинхорна — они между своими и вражескими позициями чинили подбитый танк. Потом отошли, пришлось ждать темноты, чтобы поставить новую гусеницу. Шагах в двадцати от подбитого танка они залегли под скалой. Пролежали так до самой ночи.
Вспомнил испанец и холодные ночи Арагона.
— Из деревни под Саратовом он. Деревня раскинулась на пригорке, — добавил он, помолчав.
Генрих побежал в бургомистерскую.
— …Это я, Сергей. Мне с комендантом надо говорить… Коменданта Новикова мне… Чего? Нет Новикова? Мне привет надо передать ему — от испанца… Ничего не слышу… Нет, испанца. Я его зимой подобрал у дороги… Чего? Плохо слышно… Что? Что? В Саратов уехал?..
Генрих долго слушал.
— …Понимаешь, испанец вернулся. Нет, Сергей, испанец… С Новиковым, который в Испании сражался…
Домой Генрих прибежал совсем убитый. Вошел в кухню, сел на ящик с углем и так молча и сидел.
— Уехал в Саратов. Два месяца назад, — сказал он в конце концов.
И пока он все это рассказывал, все стояли вокруг ящика, на котором он сидел.
— Я пойду к новому коменданту и расскажу ему, — чуть не выкрикивал Генрих. — Он непременно еще сегодня приедет прямо сюда, к домику рыбака на озере.
Все стояли около него, и всем было грустно оттого, что Новиков уехал.
Только вот старый Комарек был, быть может, чуть-чуть оживленней, чем все последнее время.
Он думал: «Ну вот, всему и придет конец. Само собой все получится. И жалеть о том, что ты приютил испанца, не следует. Поправился он хорошо. Должно быть, немало ему в жизни досталось. Может, он и совсем выздоровел?»
Верши, поставленные в Грубере, тревожили сейчас старика. Этот Киткевитц вполне мог их украсть. И тревога эта не покидала Комарека до тех пор, покуда они с Генрихом не отправились на озеро.
Стоя по колено в воде, они увидели маленькую щучку, но Комарек почему-то очень разволновался и торопился, вытаскивая вершу на берег.
— Как ты думаешь, может, нам еще дня на два вершу поставить? — спросил он Генриха. — Вода еще не прогрелась. А ты не видел здесь этого Киткевитца?
Но мальчонке не терпится поскорей домой вернуться. Каждую минуту может машина с новым комендантом приехать! Старик что-то копается и вообще не хочет разговаривать. В конце концов они снова опускают обе верши в воду.