Мне же оставалось только наблюдать, как ее проворные пальцы скользят между прядями волос. Потом она обернулась.
– Проснулся? Замерз?
– Немного. А ты?
– Ну ты же меня так хорошо согревал всю ночь! – улыбнулась она, – Давай-ка сбегай за той бутылкой. Согреемся. Не бойся, утром чары рассеиваются!
Мне пришлось полезть в кусты и отыскать колдовской напиток. Лиза достала из своей котомки печенье, и мы заморили червячка.
Когда мы уже полностью собрались и привели себя в порядок, в последний раз взглянули на наше ночное пристанище.
– Никогда этого не забуду, – сказал я.
– Забудешь… – возразила Лиза и добавила: – А вообще-то было здорово. Но сейчас уж точно нужно как-то выбираться отсюда. И поскорее. Нас уже наверняка ищут.
Но «поскорее» все же не получилось. Мы шли еще полдня. На этот раз она действительно устала, и я взял ее за руку. Мы снова спускались и поднимались по высоким склонам. Но лес кружил нас, как карусель.
Часам к пяти небо заволокло темными грозовыми облаками, воздух напитался влагой, как тряпка, которую вот-вот должны отжать, земля под ногами стала вязкой.
– Сейчас начнется ливень, – сказала Лиза, – нужно спуститься в долину.
Мы ускорили шаг. Спуск был крутым, но сквозь густые заросли мы к своей радости увидели какой-то хутор и быстро зашагали к нему. Во дворе суетился хозяин – мрачного вида мужик в закатанных до колен холщовых штанах. Он быстро сгребал сено и накрывал скирды брезентом. Ему, конечно, было не до нас. Черное небо уже приблизилось к самой земле, и из него охапками серебряных змеек вырывались молнии.
– Пустите нас переждать грозу? – спросил я.
– Эта гроза – на всю ночь, – буркнул мужик, – а у меня в хате одна кровать…
– Тогда пустите хоть на чердак! – я кивнул в сторону деревянной постройки – то ли хлева, то ли курятника.
– Там внизу куры…
– А наверху? – с надеждой спросила Лиза.
– Наверху – сено… Еще подожжете…
Небо уже прогнулось и висело низко, словно целлофановый пакет, наполненный водой. Хватило бы самой малой прорехи, чтобы на наши головы обрушился водопад. Лиза дрожала, она, наверное, простудилась. Я вытащил из карманов все деньги, которые у меня были, снял часы с руки и золотую цепочку – мамин подарок – с шеи. Все это сунул хозяину. Он недоверчиво взглянул на меня, взвешивая на ладони эти сокровища. Тогда я сбросил с себя куртку – она была совсем новой. Мужик сунул ее себе под мышку, махнул рукой в сторону сарая и, бросив грабли, побежал к хате.
– Захотите молока или хлеба – зайдите утром! – крикнул нам уже из окна.
Едва мы переступили порог нашего убежища, как у нас за спиной разразился вселенский потоп. Куры уже спали и недовольно закудахтали во сне, теснее прижимаясь друг к другу. Они были похожи на белые привидения.
Я помог Лизе забраться на чердак. Он был почти доверху завален душистым сеном. Мы провалились в него, как в облако. Слышали, как по крыше барабанят тяжелые, словно булыжники, капли дождя. Лиза лежала на спине, дыхание ее было тяжелым. Я осторожно прикоснулся к ее ладони. Она была холодной. Лиза не отдернула ее… Я осмелел и поднес ладонь к губам…
Потом меня просто захлестнула волна нежности – удивительной, незнакомой мне нежности, смешанной с отчаянием.
– Ты не исчезнешь? – спросил я.
Она повернулась на бок, и мы какое-то мгновение смотрели друг на друга, ее глаза плавали передо мной, как две влажные синие рыбины. Я привлек ее к себе. Но она отстранилась:
– Послушай-ка, я бы не хотела морочить тебе голову… Вряд ли все это можно будет считать случайностью. Уж я-то в этом кое-что понимаю…
– Конечно, это не случайность. Это не может быть случайностью… – Я задыхался, целуя ее руку все выше и выше. – Я мечтал о тебе с первого же дня!
– Подожди! – Она резко поднялась и села напротив меня по-турецки. – Мне все это совершенно ни к чему. Понимаешь? Да и тебе тоже. Тебе сколько – восемнадцать? Значит, я на десяток лет старше!
– Какое это имеет значение? – не понимал я.
– Для сегодняшней ночи, конечно, никакого, – согласилась она. – Но тебе же, я уверена, этого будет мало. Я правильно понимаю?
– Да. Скорее всего, я однолюб…
– Вот видишь… Зачем же мне портить тебе жизнь? У тебя еще все впереди…
– С тобой!
– Нет. Во-первых, у меня – ребенок…
– Замечательно!
– Во-вторых – своя жизнь, к которой я привыкла и которую никоим образом не собираюсь менять. Этот миг пройдет, а потом ты будешь преследовать меня, чего-то требовать… А я от этого так устала. Мне это не нужно. Понимаешь?