В то же мгновение дверь отворилась. Лед в его глазах растаял, и теперь они напоминали жерла извергающихся вулканов.
Кроу стал передо мной и упер руки себе в бока:
– Жопу. Подняла. Быстро!
Я демонстративно заглянула в книгу:
– Не пойду.
Он схватил меня за горло и прижал мою голову к кровати. Затем, опершись коленом о матрас, Кроу склонился надо мной и уставился на меня двумя пистолетными дулами своих зрачков.
– Идем, или я прибью тебя.
Он сильно тряхнул меня и добавил:
– Не искушай!
А я и не искушала его. Мне было вообще на все наплевать.
– Кроу, делай, что хочешь!
Мое тело уже потеряло способность что-либо чувствовать. После того как я узнала о предательстве Джейкоба, оно словно окоченело, и этот лед уже вряд ли когда-нибудь растает. Я потеряла последнюю надежду; в мире не осталось никого и ничего, во что я могла бы верить. Останься я здесь в качестве пленницы, или же вернись я домой, рядом со мной не было никого. Я осталась совсем одна, и мне не у кого было искать поддержки. Так что Кроу мог как угодно измываться надо мной – я превратилась в бесчувственную колоду.
Кроу разжал пальцы. Теперь он смотрел совсем по-другому. В глубине его души что-то происходило. Он видел мои глаза, видел, как я надломилась. Он видел то, что со мной происходило после его известия о Джейкобе. И чтобы прийти в себя, мне потребовалось время. Наконец-то до него это дошло.
Кроу перестал рычать и заговорил мягко и нежно – именно так, как я любила. Вообще, он нечасто представал в столь милом облике, но, когда на него находило такое настроение, Кроу бывал поистине великолепен.
– Пожалуйста, пообедай со мной… – произнес он, проведя пальцами по моей щеке.
Его глаза смотрели так участливо, что я ощутила, как в мое тело потихоньку возвращается жизнь. Все-таки приятно было сознавать, что я могу обуздывать его гнев и хотя бы иногда превращать льва в агнца.
– Ладно…
На этот раз стол был накрыт на террасе. Солнце уже зашло за вершины холмов, но небо все еще светилось мягкими пастельными тонами. Легкий ветерок шевелил виноградные листья; у дороги, там, где уже сгущались ночные тени, засыпали оливы.
Посередине стола горели белые свечи, отбрасывая отблески света на наши лица. За весь обед ни я, ни Кроу не проронили ни звука. Да и разговаривать, как правило, было не о чем. Иногда я задавалась вопросом: а зачем он вообще приглашает меня за стол, при этом давая понять, что не нуждается в чьей-либо компании?
– Как дела на работе? – рискнула я нарушить молчание.
– Прекрасно, – последовал, как всегда сдержанный, ответ.
– А расскажи мне, чем ты конкретно занимаешься?
Мне было известно, что Кроу – винодел, но я замечала много странностей. Например, иногда он работал дома в своем кабинете, а иногда просто пропадал в своей конторе.
– Ну, сейчас много бумажной работы. Да и надо присматривать за персоналом.
– А разве нельзя кого-нибудь нанять для такого дела?
– Да, я так и сделал. Но все равно лучше держать дело под собственным контролем. Это дисциплинирует людей.
Я вспомнила, как Боунс застрелил одного из своих рабочих. Человеку сделалось плохо, и он даже не мог двигаться, но Боунсу было наплевать. И он просто всадил ему в голову пулю. Но насчет Кроу я была уверена, что он хорошо относится к своим людям.
– У меня торговые представительства по всей Италии, и все приходится инспектировать. А поскольку никто не знает, когда и куда я в следующий раз нагряну, то люди не расслабляются.
– Ты что, не доверяешь им?
Прежде, чем выпить, Кроу покрутил свой бокал. Едва пригубив, он поставил его обратно на стол и сказал:
– Я вообще никому не доверяю.
Он и мне советовал поступать точно так же. И был прав. Ведь мой собственный парень продал меня в секс-рабство. Я жила с мужчиной, спала с ним, говорила ему, каждое утро говорила, что люблю его. А он нанес мне удар в спину.
– Ты не должна быть такой наивной.
Да, больше я никогда не допущу подобной ошибки. Больше я никогда никого не впущу в свое сердце. Вся эта история убедила меня, что люди изначально злы и никогда не бывают добрыми – хотя раньше я верила в это. Я даже видела двух женщин, которым было глубоко наплевать на мое рабское положение.
Кроу отложил вилку, хотя в его тарелке еще оставалась еда. Обычно он ел немного, но съедал свои порции дочиста. Но сегодня у него, видимо, не было аппетита. Он обвел меня взглядом, вглядываясь в каждую черточку. Иногда ему было достаточно просто взглянуть на меня, чтобы узнать мои мысли.