— Я бы хотел стать… — задумчиво сказал Рафаэль. — Впрочем, неважно. У меня нет выбора.
— У меня тоже, — вздохнула Надя.
Как удивительно! Они с братом были далеки, как звезды из разных вселенных, но оба страдали из-за невозможности заниматься любимым делом. Надю заставляли строчить токсичные простыни, а Рафаэля — учиться на юриста. И второе — намного сложнее первого! Брат прав, нельзя судить по внешности. На первый взгляд они совершенно разные люди, а копнуть поглубже — родственные души. На сердце у Нади потеплело. Она робко взяла Рафаэля под руку и ощутила ответное пожатие. Так они и зашли в магазин «Юшкины продукты».
И тут же наткнулись на угрюмый настороженный взгляд Данилы Кандаурова. Он и в школе донимал Надю назойливыми ухаживаниями, и после школы ухитрялся трепать нервы. Кидал в окно камешки, приглашал то в кино, то в клуб. Надя отказывалась с ним встречаться, но он был железно уверен, что рано или поздно она согласится. «Сама посуди, какой у тебя выбор? — однажды сказал он. — Или я, или какой-нибудь женатый Маратик. Но я-то лучше! Я же не просто так за тобой бегаю — я жениться хочу. Мне двадцать лет, у меня хорошая работа и машина в кредит. На морду я нормальный, не тупой и не бандит. В армии отслужил. Чем я тебе не подхожу?». Хорошей работой он называл разгрузку машин с продуктами и торговлю по ночам. Днём торговала его мать, а по вечерам он её подменял и работал до последнего клиента. Единственный круглосуточный магазин в округе.
Надя отошла от Рафаэля и сделала вид, что они случайно появились в магазине вместе. Но было поздно. На скулах Данилы заиграли желваки, а руки, лежавшие на прилавке, сжались в кулаки.
Глава 3. Пропадёт девка
— Говядина у вас есть? — спросил Рафаэль, разглядывая холодильник, покрытый инеем.
— Нет.
— А индейка?
— Нет.
— А что есть?
— Голени.
— Чьи?
— Свиные!
Это прозвучало с откровенной издёвкой. Рафаэль с недоумением посмотрел на Данилу, который вышел из-за прилавка и воинственно скрестил руки на груди. Ростом он был пониже москвича, но вряд ли уступал в физической силе. Армия и год работы грузчиком сделали его бицепсы литыми.
— А есть что-нибудь менее… брутальное? — спросил Рафаэль.
В его взгляде блеснул неприкрытый вызов. Парни явно провоцировали друг друга на ссору. Надя бочком подошла к ним и примирительным тоном попросила:
— Давай просто купим сосисок и пойдём?
Никто не обратил на неё внимания.
— А что, свиная нога для тебя слишком жёсткая? — спросил Данила, ухмыляясь. — Могу предложить куриные сердечки. Зубов хватит прожевать? Сердцеед, блин.
— Что ты несёшь, придурок?
— Следи за базаром, баран кудрявый!
Рафаэль неуклюже размахнулся и двинул Данилу по лицу. Тот уклонился, как заправский боксёр на ринге, и ответил молниеносным ударом в живот. Рафаэль согнулся пополам и захрипел. Данила пнул соперника ногой, и тот грохнулся на бетонный пол.
— Что ты наделал?! — Надя бросилась к Рафаэлю, не зная, чем помочь.
— Кто это такой? Где ты его откопала? — презрительно спросил Данила.
— Нигде! Он сам из Москвы приехал!
— К тебе? — удивился Данила.
— К нам! Это мой двоюродный брат. Он приехал с мамой к нам в гости!
— Что ж ты сразу не сказала?! — Данила кинулся поднимать Рафаэля.
Они вернулись домой с сосисками, куском сыра и коробкой «Раффаэлло». Теперь это название заиграло для Нади новыми красками: «Раффаэлло» от Рафаэля. Круглые белоснежные конфеты напоминали шапку блондинистых кудрей.
— Этот гопник — твой парень? — спросил Рафаэль, потирая солнечное сплетение. — Дерётся как чёрт.
Сам Рафаэль дрался как девчонка, но это не расстроило Надю. Наоборот, добавило ему очков! Её брат был интеллигентным и воспитанным человеком, а не деревенским хулиганом.
— Что ты, никакой он мне не парень! Просто учились в одной школе, он старше на два года.
— Приставал к тебе?
— Ну как? Ухаживал, в кино звал… Но дядя Марат запрещает встречаться с парнями, поэтому я никуда с ним не ходила, — она подумала и добавила: — Не очень-то и хотелось.
— Значит, ты ещё… невинна?
Вопрос прозвучал не грубо и не пошло, но Надя вспыхнула. Было в интонации Рафаэля что-то вкрадчиво-многозначительное, что-то волнующее.
— Да ладно, я же твой брат! Мне ты можешь сказать правду.
— Ну… да.
— А твоя сестрёнка Любаша? Ей дядя Марат не запрещал гулять с мальчиками?