Пуховичок из Эфиопии

«Деньги я негру отдал, а вот насчет пуховиков-то и не договорился!» – подумал Еремеев с запоздалой тревогой. И правда, четыреста пуховиков – не четыре штучки, их голыми руками не принесешь. А между тем, насчет машины даже разговора не было. Так что не ясно, кто будет шоферу платить – Еремеев или Джон Буль? А кому машину разгружать – Джону Булю или Еремееву?

Короче, мыслей появилось столько, что ясно было: в одиночку их не разгрести. Тотчас же Еремеев ойкнул и помчался за помощью к Кривоножко. Однако гостиничный номер у соотечественника оказался закрытым на два замка, а спросить, куда делся постоялец, было не у кого.

Пришлось спускаться вниз – к портье.

– No andestend! – сказал тот. Подумал и добавил на русском языке. – Ноги сделал!

Как долетел Александр Иванович до дома, одна лишь «Afrikan airlines» и знает. Хорошо еще, что билет на самолет был куплен заранее, иначе супруга Эльвира Витальевна до сих пор бы мужа ждала. Пролетая на Турцией, Еремеев вспомнил по «смирну» и сглотнул слюну. От пары стопок турецкой он бы, пожалуй, не отказался…

– Ну и как съездил? – спросила супруга, увидев бледное мужнино лицо. – Отдохнул среди пальм? А товар – привез? Покажи!

А что мог ей Александр Иванович показать, кроме внушительной российской фиги?..

* * *
Здесь можно было бы закончить рассказ о бедном предпринимателе Еремееве, нагло обобранном в далекой Эфиопии, однако ставить большую лиловую точку после слова «фига» автору, право, не хочется. И вот почему. Рассказ должен быть таким, чтобы и читателю было уютно, и автору – не стыдно. А то ведь каким-то доперестроечным «совком» Еремеев в рассказе выглядит. Нехорошо это. Нежизненно! Здесь иная концовка нужна.
Хотя бы такая.
Итак, не успел Еремеев как следует показать супруге фигу, как в квартире появился знакомый нам подполковник Сидоров.

– Александр Иванович? Гражданин Еремеев? А я к вам с деньгами пришел. Да, с теми самыми, законными… Две тысячи долларов. Можете пересчитать!

Вот это и была бы настоящая, правдивая концовка.

Но – увы! Не пришел подполковник Сидоров к гражданину Еремееву на квартиру. Не приехал. И не прилетел! А просто взял да и позвонил по телефону:

– Александр Иванович? Гражданин Еремеев? А я вам деньги хочу отдать. Да, конечно, ваши законные… Две тысячи долларов. Приезжайте, вместе пересчитаем. Жду!

И часа не прошло, как Еремеев уже сидел в кабинете у Сидорова.

– Мы вашего Кривоножку прямо в тот же день в Шереметьево взяли. И негра этого, Буля, в придачу… Сейчас у нас в Лефортово сидит. А денежки – вот они, еще теплые, – Сидоров достал из сейфа пачку долларов. – Пересчитайте – и распишитесь. Посчитали? Все правильно? Вот и чудесно!

На этом, собственно, встреча и закончилась.

Нет, еще один маленький штрих. Уже собираясь уходить, Еремеев спросил у Сидорова:

– А что вы мне хотели тогда, в аэропорту, сказать? Ну, помните, еще крикнули: мол, самое главное-то я тебе и не сказал. Что это за главное такое?

– Ах, это! – тонко улыбнулся подполков… нет, полковник Сидоров. – Ну, как же, вспомнил: был такой эпизод. Значит, так, Александр Иванович, слушай и запоминай. Хотел я тебе сказать…

(Здесь рукопись обрывается).