Все трое отрицательно помотали головами.
Не люди — кремень. Мы бы, наверное, подняли дело и без них, но “шведы” знают и умеют больше остальных. Очень, очень вовремя мы успели со школой, но забастовки идут по всей стране и каждый из сотни с лишним выпускников на вес золота.
— Принято. В Иваново-Вознесенске несколько крупных фабрик, хорошо организованные рабочие и сильные ячейки социалистов. Поэтому Исполком предлагает вам испытать новый способ управления забастовками — советы рабочих уполномоченных.
— Так каждый раз стачечные комитеты выбираем, — как самый старший, Отец взял на себя роль выразителя общего мнения.
— Верно, а сейчас можно попробовать не просто вести забастовку, но и взять власть в городе.
— А полиция? — несколько оторопел Дядя.
— Заменить ее. Создать дружины для поддержания порядка.
Не ждали, зашевелились, запереглядывлись, разве что Арсений с Мрузовым радостно, а остальные удивленно и даже с некоторой опаской.
— Непросто, опыта нет, — от лица “молодых” высказался Химик.
— А его ни у кого нет, но надо же когда-то начинать? Если возьметесь, мы пришлем подготовленных ребят. Сколько сможем, Лошадь? — повернулся я к сидевшему в углу комнаты Красину.
— Намечали шесть летучих отрядов, до сотни человек.
— Ого! — удивились и обрадовались ивановцы. — Так полиции в городе едва ли столько же.
— Вот добавите своих дружинников и замените.
— А если заартачатся?
— Так поговорить надо с каждым, сперва по хорошему. Мол, сидите по домам до окончания забастовки, мы сами управимся. А не согласятся — разоружить и запереть, самых буйных к ним же, в холодную.
У ребят аж глаза загорелись — еще бы, с детства знакомого держиморду в кутузку запереть, дай только волю!
— Только предупреждаю, товарищи: никаких самосудов, погромов, грабежей, избиений. Все должно быть пристойно и тихо, чтобы вся Россия увидела, что рабочие могут все делать сами. Теперь о том, как строить работу. В цехах выбираются советы уполномоченных, они, в свою очередь, направляют делегатов в фабричный совет, а фабрики уже в общегородской. По ходу выборов составляется общий наказ — за что стачка, какие требования, от чего отступать нельзя и так далее. Важно вот что: делегата можно заменить в любой момент, по решению пославшего его совета, главное — наказ, а не делегат.
— Так настроения на фабриках разные, где побоевитее, где, наоборот, соглашательские, — тихо, но твердо высказалась Канарейка. — Такие нам весь городской совет раздергают, будут делегатов туда-сюда заменять.
— Наказ. Выработан — осуществляем. И опять же, из городского совета отозвать может только фабричный, из фабричного — только цеховой.
— Вроде как фильтр такой?
— Точно. И общее правило: не нравится, что делает большинство — отойди в сторону, не мешай.
Трое “шведов” согласно кивали головами по ходу моего изложения. Еще бы, их в том числе этому и учили.
— Городской совет создает уже упомянутую дружину по охране порядка и комиссии: забастовочную, переговорную, финансовую, продовольственную…
— А где его брать? — вскинулась Екатерина Николаевна. — Они же фабричные лавки позакрывают, да на городские давить будут!
— Вы будете властью, откроете. Ну и есть уговор с артелями в вашем и соседних уездах о продаже по оптовым ценам муки, птицы, яиц и прочего, организуйте доставку, раздачу или того лучше — столовые и пекарни.
— А деньги?
— Ну вы же страховые стачечные кассы создаете? И к тому же Исполком выделяет пятьдесят тысяч рублей.
— На семьдесят тысяч ткачей негусто.
— Ну, товарищи, в других городах и того нет. Заработает Политпомощь — еще и оттуда будут.
***
— Что то вы, Леонид Борисович, невеселы, — мы шли по заснеженному Никольскому в сторону морозовской мануфактуры, где была фабричные дома инженеров. В голубом свете молочно-белой луны падали крупные мягкие хлопья, в домах горели красные и желтые огоньки.
— Чему радоваться-то?
— Ну как же, Союз Труда вон создали, невзирая на все японские происки и гапонские поползновения.
— Да ладно, что там ваш Гапон, фантазер. Все, конечно, его к себе завлекали, но исключительно как декоративную фигуру.
— И с кем же встречался наш пострел?
— Да почитай со всеми, — начал перечисление Красин. — С Плехановым, Стариком, Дейчем, Черновым, Азефом. Но как мне кажется, он сильно увлекся хлебовольцами, вернее, их синдикалистским крылом. Чем-то зацепили его Дайнов и Раевский с их вольными коммунами трудящихся.