Станок же к пулемету был действительно новой и совершенно оригинальной конструкцией. После Русско-японской войны установился следующий взгляд на применение пулеметов: пулемет представляет сильное огневое средство, необходимое и для пехоты, и для кавалерии; пулемет необходим как при обороне, так и при наступлении, а потому конструкция и размеры пулеметов и установок должны позволить им всюду сопровождать войска, допускать скрытное передвижение, быструю установку на позиции. Разработка нового станка началась вскоре после Русско-японской войны и с опорой на ее опыт. Провели испытания нескольких полевых установок отечественной и зарубежной разработки, в том числе предложенных офицерами, «бывшими в минувшую войну при пулеметах». П.П. Третьяков разрабатывал к пулемету свой вариант «горно-вьючной треноги», но наибольшее внимание привлекли треножные станки фирмы «Виккерс» и станок капитана Соколова, разработанный в 1907 году при участии мастера Санкт-Петербургского орудийного завода Платонова и соединивший черты «салазочного» (допускающего перетаскивание ползком, стрельбу из положения лежа и маскировку в низкой растительности), колесного (возможность перекатывания на марше и на поле боя) и треножного (устойчивость, возможность стрельбы из положения сидя) станков. Доработка станка Соколова шла по результатам испытания в Офицерской стрелковой школе и в войсках. Станок приняли на вооружение под обозначением «станок обр. 1908 г.», но чаще он упоминался как «станок Соколова».
О значении, которое придавалось пулемету и новому станку, свидетельствует присвоение Соколову, ставшему к тому времени полковником, Михайловской премии за 1912 год (Большую Михайловскую премию за тот же год получила автоматическая винтовка В.Г. Федорова). Серийный выпуск новой модификации «Максима» и нового станка начался в 1911 году. Соколовым была разработана также пулеметная двуколка, изготавливавшаяся Санкт-Петербургским (впоследствии Петроградским) арсеналом, а затем — и Брянским арсеналом. Принятие двуколки было насущной проблемой — А.А. Брусилов, например, вспоминал, что, когда в начале 1909 года принимал 14-й армейский корпус в Варшавском округе, пулеметы в полках были «без запряжки, так что в случае войны пришлось бы их возить на обывательских подводах».
До полной «победы» станка Соколова к пулемету «Максим» использовалось еще четыре типа полевых установок: «полевой» колесный лафет со щитом и сиденьем для наводчика (очень похожий на «крепостной» лафет), тренога «Виккерс» обр. 1904 и 1909 г., тренога «Виккерс» обр. 1910 г. с колесным ходом и щитом. Описание установок вместе с описанием пулемета «Максим» дано в отдельной главе.
Колесные лафеты были окончательно заменены в русской армии станками Соколова или треножными станками к 1914 году, в связи с этим в 1913 году поднимался вопрос об использовании освободившихся лафетов в качестве колесных стрелковых щитов (вопрос о стрелковых щитах был поднят также Русско-японской войной). Но если от тупоконечной винтовочной пули 5,5—6-мм щит защищал на дальности 50 шагов и выше, то остроконечная пробивала его даже со 150 шагов, поэтому инженерные войска этими лафетами не заинтересовались. Пулеметы на колесных лафетах еще оставались в училищах в качестве учебных — по крайней мере, они были у юнкеров в ходе революционных боев в Москве в октябре — ноябре 1917 года.
Среди множества поступавших в военное ведомство России проектов и предложений о способах использования пулеметов были весьма любопытные по сути, хотя и курьезные по исполнению. Пример тому — проект защищенной пулеметной повозки СБ. Апостолова (на нее в 1904 году даже была взята привилегия), в которой лошадь впрягалась позади своего рода брички с тумбовой пулеметной установкой и большим бронещитом. Подобные проекты «подкатывания» пулеметов к позициям противника предлагались и десять лет спустя, в ходе Первой мировой войны — например, проект трехколесного «щита-тележки» П. Стрельцова с впрягаемой сзади парой лошадей, двумя пулеметами «Максим» и бронещитом.
Немало копий было сломано по поводу установки пулемета, наиболее пригодной для кавалерии. После Русско-японской войны при Гродненском гусарском полку испытывались две системы «легких кавалерийских пулеметных лафетов», а при Ольвиапольском полку — лафет капитана Козловского — все неудачно. 10 июля 1906 г. «высочайше утверждено» постановление Государственного Совета обороны «принять для кавалерии пулеметы вьючной системы Максима». Однако вопрос о пулеметном вооружении кавалерии решался еще несколько лет. Особое совещание при Генерал-инспекторе пехоты не смогло дать конкретных рекомендаций, и военный министр Сухомлинов приказал «несмотря на неполную приспособленность для кавалерии принимаемого типа пулемета Максим, ввести их ныне на вооружение конницы».
В 1909 году генерал-майор СИ. Федоров был командирован за границу для ознакомления с постановкой пулеметного дела. Оказалось, что вопрос о пулеметах в кавалерии в разных странах решался различно: в Дании, Норвегии и Швеции приняли пулемет «Мадсен», в Германии в обстановке большой секретности делали опыты, в других странах испытывали облегченные станковые пулеметы (Максима, Шварцлозе). СИ. Федоров счел, что «до сих пор лучшим пулеметом все-таки остается пулемет Максима» и высказался за его вьючную систему. В русской кавалерии «Максим» обр. 1910 г. охотно приняли со станком Соколова. Это позволило в 1911 году изъять из ряда кавалерийских полков ружья-пулеметы «Мадсен», перевозившиеся на седлах в кобурах — значение ручных пулеметов в полевом бою будет осознано только по опыту Первой мировой войны.
В отношении «крепостных» пулеметов ситуация выглядела хуже. Во время опытной мобилизации в сентябре 1912 г. — в связи с 1-й Балканской войной — крепости Осовец, например, выявилась нехватка против штата 24 пулеметов и 678 780 патронов к пулеметам — даже по заниженным нормам 1908 г. Наблюдение и управление огнем крепостных орудий и пулеметов были слабыми. К тому же пулеметы на высококолесных лафетах оказались неудобны для стрельбы через амбразуры и приходилось ставить их на валганги. Неудивительно, что велись работы по замене колесных лафетов стационарными или переносными установками, однако в большинстве своем они остались опытными. Служивший по Главному Инженерному управлению генерал-майор И. Фабрициус разработал проекты легкой скрывающейся пулеметной башни и «бронированной трубы для скрывания пулемета Максима», которые должны были монтироваться за бетонным бруствером и быстро приводиться в боевое положение. В июне 1907 г. ГИУ даже предложило заводу «Парвиайнен» в Петрограде изготовить опытные установки Фабрициуса, но при всем остроумии конструкции приняты они не были.