В июле 1911 г. в Михайловской крепости провели опытные стрельбы из пулеметов на «треногах Виккерса». В протоколе № 1 комиссия по испытаниям указала, что при полном угле склонения «пулемет располагается так низко, что расположение его в капонире невозможно». В протоколе № 3 той же комиссии зафиксированы результаты испытаний станка для пулемета «Максим», разработанного офицером той же крепости капитаном Сухомлиным. Станок Сухомлина, изготовленный на местном заводе Каплана, был устойчивее и прочнее треног, проще переносился от амбразуры к амбразуре и был признан «вполне {годным для} установки пулемета в капонирах укреплений», но, несмотря на положительные отзывы коменданта крепости генерал-лейтенанта Бауэра и Генерал-Инспектора Артиллерии великого князя Сергея Михайловича, остался опытным. По требованию коменданта Кронштадтской крепости для укрытия пулеметов, поставленных на Алексеевском и Николаевском фортах для обороны со стороны суши, были установлены 24 «броневых поста», разработанных полковником Соколовым. Однако посты были недоработаны, и уже во время войны Артком решением от 3 ноября 1915 г. признал «необходимым сделать некоторые изменения в постах». Пулеметы в крепостях ставили не только на брустверы (куда их должны были выкатывать из убежищ) и в бронированные пулеметные гнезда, но и в бетонированных павильонах, в кофры для фланкирования рвов и подступов, прикрытия передовых препятствий, на внутренних позициях для поражения противника, ворвавшегося в форт. Фабрициусом была разработана капонирная установка пулемета «Максим», но и с ней пришлось повозиться, — во всяком случае когда строитель Гродненской крепости 6 апреля 1913 г. просил ГИУ выслать чертежи установки Фабрициуса, «предусмотренной проектом». Но в ответе ГИУ указывалось, что установка «автором перерабатывается». В некоторых крепостях остались тяжелые пулеметы на крепостных лафетах, часть их в начале войны попала в пограничные дивизии.
Принятие десятилетней программы восстановления и развития армии и флота позволило улучшить финансирование производства нового оружия. В эту программу вошли и 1275 пулеметов для крепостей Ковно, Осовец, Новогеоргиевск, Брест и Владивосток (на сумму 5 100 000 руб.), причем в июле 1910 г. в первую очередь ИТОЗ получил наряд на 100 пулеметов для Владивостока, которые сдал к июлю 1911 г. (всего, согласно проекту 1910 года, Владивостокская крепость должна была иметь 268 пулеметов на сухопутном фронте и 56 — на береговом). Для вооружения сухопутного фронта Морской крепости Петра Великого на побережье Финского залива планировали 164 пулемета — пулеметы включали в состав «пулеметных батарей» артиллерии сухопутного фронта крепости.
По выполнению всей программы производства «облегченных» пулеметов обр. 1910 г. предполагалось переделать по его типу имеющиеся в войсках 2790 «тяжелых» пулеметов «Максим» (обр. 1905 г. и английские — заменой частей), но к последней операции приступили только в 1914 году. Для переделки старых пулеметов под остроконечный патрон начальник сборочно-пулеметной мастерской полковник А.А. Кубасов сконструировал вкладыш. Отметим, что материальная часть пулеметных команд вызвала нарекания ряда войсковых офицеров. Так, осенью 1913 года генерал-лейтенант С.И. Федоров снова был командирован за границу, причем инспектор стрелковой части в войсках при его командировании обращал особое внимание на «пулеметное дело в крепостях и горно-пулеметных частях, а также стрельбу из пулеметов с летательных снарядов и обстреливание этих последних». В «Записке о нуждах нашего пулеметного дела» Федоров указал: «Пехота получила грозную, тяжелую, громоздкую пулеметную материальную часть… проектированную без доработки штата людей и лошадей… Мы получили две различные системы установок: одну полковника Соколова, очень сложную и недостаточно устойчивую, другую Виккерса, оказавшуюся совершенно негодной». Надо отметить также, что под новый патрон к началу мировой войны успели переделать не все старые пулеметы, о чем свидетельствует сообщение ГАУ начальнику артиллерийских снабжений Юго-Западного фронта от 12 октября 1914 г. о высылке из Тулы «в передовой запас ровно 5 млн. тупых патронов… для 100 тяжелых пулеметов».
Заметное влияние на пулеметное вооружение русской армии оказала 1-я Балканская война 1912–1913 гг., в которой пулеметы применялись весьма интенсивно. В связи с этой войной в России провели учет запасов Военного министерства, причем оказалось, что в мобилизационных запасах не хватало 24 % пулеметов, наличные патроны в большинстве старого образца (с тупоконечной пулей), а запасы новых патронов не обеспечивают даже норм, установленных в 1908 году. Причина малых норм и медленности заготовления патронов крылась, прежде всего, в регулярном урезании ассигнований. Все это пришлось учесть, составляя Программу по усилению армии. «Малая программа», ставшая законом 10 июля 1913 г. и рассчитанная на пять лет, основную долю средств направляла на развитие артиллерии, включая завершение поставок пулеметов по основному плану 1906 года, переделку «тяжелых» пулеметов в «легкие», а также окончание заготовления 3-линейных патронов к винтовкам и пулеметам. 24 июля 1914 г. была принята более масштабная «Большая программа по усилению армии», предусматривавшая доведение годового производства до 1000 пулеметов и 700 станков к ним, но к ее реализации даже не приступили. Уровень производства 1000 пулеметов в год считался предельным — в затрате средств на его увеличение свыше этой нормы просто не видели необходимости. Стоит отметить, что, по-прежнему считая пулемет «артиллерийским» средством, военное руководство России, как и ряда других стран, видело главный и радикальный путь усиления «огневой составляющей боя» в принятии «автоматической» винтовки. Работы Комиссии по выработке образца автоматической винтовки в 1907–1914 гг. дали обширный и ценный материал в плане изучения и разработки автоматического оружия и патронов, вопросов производства автоматического оружия, а намеченное расширение трех оружейных заводов было напрямую связано с этими работами, хотя на ИТОЗ запланировали также создание «двух новых пулеметных мастерских».
Однако упование на скорое введение «автоматической» винтовки отвлекло усилия и средства от других типов стрелкового оружия, в частности от пулеметов (спустя четверть века подобная ситуация в несколько ином виде повторится в «пулеметной драме» кануна Великой Отечественной войны).
Здесь стоит сказать о «расширении» Тульского оружейного завода. Вопрос о нем ставился еще во время Русско-японской войны, но по ее окончании власти было просто не до того. Но поскольку при новых нарядах на пулеметы на заводе продолжался выпуск и винтовок, и револьверов, для производства пулеметов требовались отдельные площади. Территория завода была ограничена, и начальник ИТОЗ ходатайствовал перед ГАУ о выделении средств на строительство отдельной пулеметно-сборочной мастерской. Разрешение было получено еще 25 марта 1905 г. 27 июня того же года московская газета «Русское слово» поместила сообщение: «Тульский оружейный завод приступает к постройке отдельного корпуса, предназначенного для изготовления пулеметов. Работы по постройке поручены инженеру Робинзону». Но не все было так быстро. Финансовые трудности после Русско-японской войны и революции 1905–1907 гг. затянули решение вопроса приобретения нового участка. Только 21 мая 1912 г. Тульский Императора Петра Великого оружейный завод с разрешения ГАУ приобрел у «Торгового дома Л.В. Готье» территорию, здания и оборудование «сталелитейного и механического завода». На строительство на этой основе нового пулеметного завода ГАУ выделило 1300 тыс. рублей, проектом занялась московская фирма «Инженерное дело».