— С погонами надо что-то сделать, — пробормотал он сам себе, вздохнул, понимая, что снова придется вставать и решительно придвинулся полулежащему немцу обратно, опять приставая к его верхней одежде: поддел ножом левый погон и одним рывком тут же срезал его.
Клаус, ощутив нож в опасной близости от горла, предусмотрительно не стал дергаться, но когда понял, чем был занят русский, тут же оттолкнул того изо всех сил, обжёг яростным взглядом прищуренных глаз и начал выплевывать проклятья на родном языке — по интонации всё и так было понятно. Невольно потянулся рукой к оставшимся торчать ниткам, боязливо и медленно, словно к открытой ране. Николай на это фыркнул, хоть и без всякого веселья, поглядел на спутника:
— Избавься от них. Наткнемся на кого — сочтут за мелкую сошку. Тебе ж лучше.
Клаус долго смотрел на него, будто через зрительный контакт понимал доводы чужой позиции. И явно понял: со вздохом отобрал ножик у настороженно косящегося Ивушкина и срезал второй погон сам. Не останавливаясь на этом, опять стянул китель и принялся за петлицы на вороте, отстегнул оба Рыцарских креста, значок «За танковую атаку», оставляя только золотой «За ранение», ведь смысла убирать его не было — шрамы на своём лице он не спрячет. С ощутимым сожалением Клаус передал все металлические пластины Николаю, который изучающе поглядывал на него всё это время. Тот взял, но явно неохотно — вражеские награды, казалось, жгли ему пальцы. Ивушкин огляделся, приметил сапог, в который опухшая нога Ягера уже явно не влезала, хмыкнул и спрятал всё внутри, а сам сапог замотал, как мог покрепче, и приткнул под корневище одного из замерших неподалеку деревьев. Отступил и поглядел на творение своих рук, добавил пару веточек для прикрытия и перевёл взгляд на поднятые в безмолвном удивлении брови немца. Фыркнул со смеху себе под нос, довольный проделкой:
— Идем давай, пока ещё силы есть.
***
Им потребовалось три с половиной часа, чтобы добраться до Калифорнии.
Кэп, сидевший вторым пилотом, завороженно глядел в лобовое окно. Национальный парк приближался хребтом Сьерра-Невада, острой, протяжной махиной, чертой, разделявшей мир на принадлежавший людям и тот, что так и остался непокорен. Стоило пересечь вершины хребта, как всё внизу утонуло в зелени. Высадиться в конечной точке не представлялось возможным, пришлось делать это южнее, где была площадка, пустая от деревьев, к которой узкой змейкой вилась тропа, протоптанная редкими туристами. Несколько километров на север, и они должны были выйти к реке, что привела бы их к водопаду. Где-то там должен был находиться вход в одно из секретных хранилищ Щ.И.Та — их конечная цель.
Снаружи было влажно и сыро, а потому, несмотря на близившееся лето, холодно. Сложнее всего оказалось выйти к реке: подлесок стоял плотной, совершенно нетронутой стеной. Изредка встречались следы забредавшей сюда живности: той было мало, ведь артефакт, как полагали ученые Щ.И.Та, действовал на живые организмы угнетающе.
— Кэп, разрешите обратиться?
С ним поравнялся солдат из отряда. Стив оглядел его, вспомнил: видел пару раз на базе. Бойкий, веселый мальчишка.
— Вольно, солдат, — усмехнулся он, замечая взволнованное лицо, — Парламентёр?
— Скорее, народный избранник, сэр, — парнишка явно смутился, но ответил в прежнем задорном тоне.
— И что же хочет знать «народ»? Никак насчёт артефакта?
— Так точно, сэр.
— Информация совершенно секретна, сам знаешь.
— Так мы через час сами всё увидим, сэр, — отмахнулся тот, — нам без подробностей. Только бы узнать: он — как тот, синий? Который пришельцы унесли?
Стив прислушался и понял, что разговоры перебрасывавшихся шутками солдат, шедших за ними, притихли — все ждали ответа в напряженном молчании.
Боялись.
Он вздохнул, чуть повышая голос:
— Значит, так. Этот камень не сравнится по силе с тем, о котором вы думаете. Он во много, много раз слабее. Так что никакая очередная армия Читаури нас в засаде не поджидает, ясно? Отставить панику.
— Что вы, сэр, никто не паникует, да, парни? — засмеялся избранный для переговоров парень и тут же сам себя перебил: — Но тогда зачем с нами послали вас и агента Романофф? Да и «захват» подразумевает цель. То есть, прорыв был…
— Был, — спокойно подтвердил Стив, — и продлился он, судя по нашим данным, одну целую пятьдесят семь сотых секунд. Это не дыра над Нью-Йорком, провисевшая почти полчаса. Даже если оттуда кто и выбрался, то это единичные особи, и мы в состоянии справиться с ними. Даже если это Читаури — наша задача схватить их, желательно живыми, и предоставить нашим учёным для дальнейшего изучения. Вам всё ясно? Успокойтесь.
— Будет исполнено, — сглотнув, отдал честь солдатик и отбежал к своим.
Стив вздохнул, надеясь, что они поверили.
На самом деле, всё было так, как он и сказал, но с одной маленькой неточностью — они не знали, вышел ли кто из прорыва, вошёл ли или произошло что-то совершенно иное. Это могло оказаться всё что угодно. Но энергии было зафиксировано несравнимо меньшее количество, чем при открытии портала Локи, когда тот только украл Тессеракт — её было недостаточно для открытия «двери» между мирами.
Но тогда для чего её было достаточно?
========== Глава 2 ==========
Они успели сделать с сотню шагов, оставляя позади место, где пришли в себя, как Ивушкин, почувствовав, что мир совершенно возмутительным образом пришёл в движение, оступился и закачался, как ГАЗик на раздолбанной разрывами дороге. Немец, передвигавшийся с помощью Николая, пошатнулся, но всё же сумел удержать равновесие и помог Коле осесть на землю, прислонив спиной с дереву.
— Твою ма-ать… — с обреченно-веселыми интонациями простонал тот, когда перед глазами всё сильнее и сильнее поплыли чёрно-белые фигуры.
Он переждал, выравнивая дыхание. Сознание осталось при нём. Картинка, достигнув критической отметки, когда весь внешний мир превратился в один сплошной пёстрый фон ярких точек и темных провалов, стала медленно приобретать реальные очертания и проясняться. Как будто ухнул человек в воду и теперь поднимается к поверхности, выталкиваемый водой обратно. Коля попробовал пошевелиться, встать, только ноги, слабые и ватные, были будто чужими.
«Вот что бывает, когда жрёшь одну хрень, капусту да морковку, как косой. Не надо было позволять Серафимке схарчить тот качан в одну морду», — с досадой подумалось ему.
Как говорится, умная мысля…
Главное, само чувство голода не терзало его: было серым, незаметным, привычным, неотделимым, утратившим всякие очертания — а сил не было ни на что.
Клаус тем временем опёрся о камень; восстанавливая дыхание, оглядел далекое светлеющее небо и покосился на русского, на его болезненный, потрёпанный вид и решил, что всё это от голода и усталости, и ничем смертельным, кроме нахальности, тот не болен. Ягер подозревал, что и сам выглядел не лучше, — чувствовал, как по вискам катился от боли холодный пот, как липла рубашка к спине, как сводило всё внутри от напряжения. Нога всё время напоминала о себе, а стоило её задеть или резко дёрнуться, взрывалась искрами перед глазами. Он должен как можно скорее найти полевой госпиталь или хоть какого-нибудь санитара, иначе быть ему калекой. Клаус вздохнул и принялся разглядывать чащу, простирающуюся вокруг них во всех направлениях.
С одной стороны, оставаться на месте означало мало того, что просто глупо терять время, так ещё и подвергаться опасности нападения животных, медведей в частности. С другой — отдых, даже небольшой, не помешал бы им обоим. Далеко они сейчас в любом случае не уйдут: русский не встанет от усталости, а он не сможет двигаться без русского.
Вывод напрашивался сам — нужны были отдых и еда.
И если с первым проблем почти не возникало, сел и сиди, оглядывайся только по сторонам иногда, то со вторым…
Еда… Где её искать, если они двигаются с минимальной скоростью и лишних патронов не имеют?