Выбрать главу

Бетти и Джеймс Петрас

Пули вместо выборов

Эпитафия «мирной революции»

Чили 1973 года накануне сентябрьских событий во многом вызывает в памяти 1936 год в Испании: избранное народом правительство, опирающееся на поддержку промышленного пролетариата и сельской бедноты; напряженность и неуверенность в рядах левой интеллигенции, ожидающей в любой момент известий о мятеже генералов, которым надлежит дать отпор с оружием в руках; истерия среди лавочников, мелкой и крупной буржуазии, также ждавших выступления военных, молившихся о перевороте, который прекратил бы «этот кошмар», вновь поставил бы «ротос» (оборванцев) на место, вернув Чили «законным владельцам». А из трущоб, купленные на деньги банкиров, промышленников, латифундистов и… американского посольства, сотни громил-люмпенов устремились в городские центры. Фашистские погромщики из «Патриа и либертад» блокировали улицы и убивали водителей, подвозивших в рабочие кварталы отчаянно необходимое продовольствие. Начнется путч сегодня или завтра? Кто начнет его? И чем он закончится? Эти вопросы возникали и повисали в воздухе, оставаясь без ответов. Каждое утро, на заре, рабочие старались урвать хоть минуту отдыха после еще одной бессонной ночи «боевой тревоги», объявленной КУТ — Единым профцентром трудящихся.

Утром 11 сентября генералы решили, что пришел их черед. Хунта начала мятеж против президента, избранного народом. Командование флота, которое буквально накануне провело чистку среди моряков, настроенных в пользу конституции, взбунтовалось и захватило контроль над Вальпараисо — морскими воротами Сантьяго. Командование военно-воздушных сил бросило авиацию на президентский дворец. После ожесточенного сопротивления глава государства и его соратники были зверски убиты.

Военный переворот — не изолированный акт. Он явился кульминацией в цепи насилия со стороны правых на протяжении последних месяцев. В этот период ультраправые террористические группы убивали рабочих, взрывали общественные здания. Политиканы из Христианско-демократической и Национальной партий объединились в попытках поставить вне закона избранное народом правительство. Чистки в рядах вооруженных сил и вынужденные отставки офицеров-лоялистов готовили почву для переворота.

Альенде вечно будут помнить за его решительные усилия изменить систему несправедливости, создать более демократическое общество. Его мужество и преданность делу социального освобождения навсегда останутся знаменем для тех чилийцев, которые сегодня поднимаются на борьбу против военной диктатуры и уже ведут эту борьбу. Для них Альенде не только символ более справедливого и человечного общества, но и настоящий народный вождь. Отказ под дулом автоматов подчиниться грубой силе, решимость погибнуть, но не сдаться, будут вдохновлять миллионы мужчин и женщин, продолжающих благородное дело Альенде.

За первые полтора года пребывания у власти правительство Альенде провело ряд эффективных реформ. Крупные поместья подвергли экспроприации, принадлежащие иностранцам рудники были национализированы. Банки поставлены под контроль государства. Население страны давно ожидало этих справедливых мер, и понятие «виа чилена» — чилийский путь — как свидетельство возможности достичь радикальных изменений в обществе мирным путем, получило большую популярность.

Однако главные испытания были впереди. По мере того, как росли власть и авторитет рабочих и крестьян, усиливались их требования распространить процесс национализации и на промышленность, торговлю, сферу обслуживания. Однако уже в начале 1972 года стало ясно, что именно те аморфные слои, которые социологи именуют «средними классами», не согласятся на подобного рода национализацию, даже если ее и потребует большинство избирателей. «Средние классы» занимали относительно нейтральные позиции, пока объектом действий правительства оказывались иностранные монополии, крупные латифундисты. Но когда рабочие начали занимать фабрики, предпринимая попытки установить более справедливую заработную плату, сократить разрывы в социальном положении, когда мелкие буржуа поняли, что их иллюзорные надежды стать когда-нибудь «капитанами» промышленности или торговли рушатся под напором коллективных действий рабочих, они с яростью обрушились на правительство.

Энергию, с которой средние мелкобуржуазные слои бросились в бой, нельзя удовлетворительно объяснить ни падением доходов, ни потерей материальных благ. Фактически многие из названных групп выиграли в материальном смысле в итоге реализации правительственной политики перераспределения. Однако мистике собственности, надеждам подняться вверх по социальной лестнице был нанесен сильный удар. Как объяснил нам один сторонник христианских демократов: «Под угрозой оказался наш образ жизни. Что толку в самой жизни, если “ротос” подняли голову и отстаивают свои, чуждые мне, законы и привычки?» Владелец фабрики средних размеров воскликнул: «Мы окружены. Куда ни сунься, везде правительство! У нас нет больше гарантий наших привилегий, поэтому мы не будем вкладывать деньги в эту страну». Игнорируя тот факт, что Альенде избран демократическим путем, что он пользовался поддержкой рабочего класса, эти чилийские энтузиасты «демократии» вопили: «Никто не хочет новой жизни!» Эти «демократы» путали собственное страстное желание сохранить привилегии с желанием «всех». И именно из их рядов слышался один и тот же припев, содержавший в себе и страх, и пророчество: «Чили уже никогда не станет такой, как прежде».