— Балабол, — не стерпел Никодим и отшвырнул окурок сигары.
Репортер заметил их. Он вскинул свое «оружие» и кивнул оператору.
— Простите, вы оттуда?
— Ага.
— Вы видели, как все произошло?
— Да.
— И как же? Что там произошло?
— Ба-бах! — Никодим вскинул руки, изобразив взрыв. — Вот так и было.
— И все?
— Все. А теперь катись-ка ты…
— Ну зачем же вы так? Люди должны знать правду.
— Ты чего, не понял? Катись! — Никодим сжал кулаки и начал подниматься.
— Я понял. — Журналист поспешил ретироваться, а вот оператор продолжал отрабатывать свой хлеб, крупным планом снимая Катю.
— А ну вали! — Никодим не успел достать оператора. Тот отпрыгнул в сторону, как заправский боксер, уходя с линии атаки, и, быстро отвернув объектив в сторону, принялся снимать уставших людей, разместившихся на газоне.
Его больше никто не гонял, у людей просто не было на это сил. А молодой репортер среди десятков спасшихся все же нашел самую разговорчивую даму, которая и понесла в эфир свою версию катастрофы. Надо сказать, не самую правдивую версию, но зато очень эмоциональную.
— Вот трещит! — Никодим кивнул на интервьюируемую. — Представляю, как сейчас народ у теликов рты разинул…
— Моя мама, наверное, тоже смотрит, — перебила его Катя, — она всегда новости смотрит…
— Она знает, что ты сегодня прилетаешь?
— Ага…
— Кать, ты не переживай — жива же. Позвони ей.
Девушка закрутила головой, зашарила руками.
— Телефон в сумочке остался…
— Возьми мой. — Никодим полез в карман, но мобильник не обнаружил — потерял. — Черт!
Катя попыталась сменить позу и вдруг, схватившись руками за ногу, вскрикнула.
— Очень больно?
Она не ответила. Помешали слезы.
— Я сейчас.
По Стартовой одна за другой ехали сразу четыре машины скорой помощи. Не раздумывая, Никодим выскочил на проезжую часть, отчаянно жестикулируя:
— Стойте! Стой!
Скрипнули тормоза — машины встали. У первой открылась пассажирская дверь, и показалось лицо в медицинском колпаке.
— Что?
— У нас раненые. Вон там.
Машина припарковалась у бордюра, три другие проследовали вперед, к горящему аэропорту.
— Что тут у вас? — Доктор с медбратом вышли из машины.
— У девушки нога…
— Покажите.
Катерина вытянула ногу. Доктор быстро пробежал пальцами от лодыжки до колена, затем выше.
— Тут все цело. Кости… да. — Он ощупал ступню. — Вывих… сейчас. Потерпите.
— Ой.
— Готово. Есть еще пострадавшие?
— Доктор, у меня тут…
— Иду.
— Катя, тебе лучше? — Никодим присел рядом.
Она чуть помедлила, будто прислушивалась к утихающей боли.
— Лучше.
— Вот и хорошо. Идти сможешь? Или предпочитаешь передвигаться на моих руках?
— Шутишь?
— Нет. Готов носить.
— Помоги.
Девушка встала с его помощью.
— А куда пойдем?
— Да вон туда. — Никодим кивнул в сторону бизнес-центра, на фасаде которого красовалась большая синяя надпись. — Водички попьем, посидим…
— Думаешь, пустят? — Она сделала осторожный первый шаг.
— Конечно, что ж они, не люди…
* * *Охрана дала дорогу без слов. Вертушка так же молчаливо пропустила их в вестибюль. Как оказалось, не они первыми догадались искать приюта в бизнес-центре. На диванах, стульях и креслах уже сидело и лежало десятка три пострадавших. Стройные девушки из ресепшен юрко сновали взад-вперед с салфетками и водой.
— Нормально. — Никодим невольно дернул головой. — Может, здесь еще и кормят.
* * *Как по волшебству появились медики. Они деловито обвели взглядом всех и наметанным глазом выявили самых неотложных. Никодим допил воду из бутылки, и тут его внимание привлек шум у дверей, которые выходили прямо на аэропорт. Трое мужчин несли тело. Вертушка дверей провернулась, и они с трудом втиснулись вовнутрь. Тело цеплялось ногами… еще поворот — и стала слышна их ругань.
— Врача, вашу… ну что встали — разойдись.
— Епр… эй, доктор, сюда!
Сознательные граждане тут же очистили ближайший диван, и мужчины аккуратно опустили свою ношу.
— Ну что ты там застрял, медицина?!
— Не надо так орать. Я уже иду, — отозвался медик в очках. — Что тут…
Он склонился над телом, ловко загнул рукав обугленного пиджака, нащупал пульс. Затем раскрыл потерпевшему веки, посветил крохотным фонариком в зрачки.