— Я понял, — резко перебил его президент. — Все коллеги согласны?
Четыре десятка академиков и профессоров почти одновременно закивали.
— Все, Дмитрий Владимирович, — за всех утвердил главный врач.
Наступило молчание. Президент откинулся в кресле, повернул голову в сторону большого монитора.
— Хорошо, — наконец изрек глава государства, — я подписываю распоряжение о закрытии Санкт-Петербурга.
Рука президента взяла электронный маркер и поставила размашистую подпись на мониторе. Электронный документ был подписан.
— Геннадий Григорьевич, сделайте все возможное, чтобы как можно скорее нормализовать обстановку в городе. Я немедленно отдам распоряжение Правительству, чтобы вам выделили все необходимое. И помните: главное это жизнь и здоровье жителей города. Ни в коем случае нельзя допустить масштабного распространения. Иван Константинович… — Президент перевел взгляд на министра обороны.
— Так точно! — отчеканил министр.
— Прошу и вас, Семен Кожугетович, экстренно предпринять все меры.
— Конечно, Дмитрий Владимирович, — министр МЧС грустно кивнул.
— Информацию в государственных и частных СМИ строго контролировать во избежание паники. Но и скрывать мы не можем… — Президент чуть склонил голову на бок. — Андрей Германович, проследите, чтобы население было информировано правильно.
— Хорошо, — ответил министр связи.
Связь отключилась. Геннадий Григорьевич устало обвел взглядом присутствующих.
— О закрытии объявим завтра в восемь ноль-ноль. За ночь нам предстоит проделать много работы. Кто-нибудь… — Он рассеянно посмотрел по сторонам. — Соедините с губернатором…
Главврач прикрыл чуть припухшие глаза рукой и принялся массировать виски.
— Вам нехорошо? Геннадий Григорьевич — Главный санитарный врач Российской Федерации был срочно госпитализирован. Через два часа он впал в кому, а еще через три врачи наблюдали изменения пигментации эпидермиса.
— Неужели гиперпигментацию вызывает вирус? — Один из профессоров низко склонился к больному. — Это поразительно… стремительное воздействие на меланин.
— Перестаньте, коллега, — возразил второй светило науки, — возможно, это нервы. Спазм сосудов, наконец. Нехватка кислорода…
— Нет-нет. Посмотрите поближе. Синий пигмент, коричневый и даже зеленый! Этого не может быть.
Геннадий Григорьевич оставался под пристальным надзором лучших вирусологов еще три часа, после чего самостоятельно вышел из комы. Когда он открыл глаза, дежурившая медсестра шарахнулась в сторону. Главный санитарный врач страны посмотрел на нее огненно-красными глазами, а затем резко вскочил, сорвав с себя датчики и трубки…
Глава четвертая МАТЬ
14 сентября 2013 года, Санкт-Петербург, улица Ивана Застрельного, родильный дом № 143.
Лариса боязливо приняла маленький сверток, глядя на него круглыми от любопытства глазами. Пожилая старшая медицинская сестра родильного отделения наигранно грозно предостерегла:
— Голову держи!
— Как? — пискнула Лариса.
— Ты не поверишь, руками! — Медсестра поддержала новорожденного, который почти весь уместился на ее больших и ловких руках.
— И… что делать?
— Прикладывай к груди.
— Просто приложить и все? А как ему объяснить, что он должен делать?
Медсестра прыснула:
— Ну, вы даете, молодежь. Не надо ему ничего объяснять, он все сам знает и все умеет. Пацан у тебя славный. Как назовешь?
— Дементий.
— Сама придумала или кто подсказал?
— Мама… у нас дедушку так звали.
— Дема, стало быть.
— Ага. — Лариса расплылась в улыбке и вдруг ойкнула, чуть не выпустив ребенка. Тот недовольно крякнул, но сосок не выпустил. И через секунду уже довольно чмокал. — Ой, и правда сосет. Надо же! Я думала, вы пошутили…
— Господи! Ну, Демка, и маман у тебя, убиться тапком. Тебе хоть восемнадцать-то есть?
— Ну… да. Почти. Через два месяца исполнится, — пробормотала Лариса, с изумлением рассматривая сына, который, похоже, и вправду знал и умел все, что ему было нужно для жизни, и куда лучше мамы.