Попутку поймать удалось не скоро, и она появилась в своей части только через двое суток. То, что было дальше, не иначе как милостью свыше, назвать нельзя. В ту ночь, когда Мария провожала сына, их часть подверглась бомбардировке с воздуха. Замполит погиб, а вместе с ним погибло еще больше десятка человек. Блиндаж, в котором прятался Володя раньше, был разрушен. Марию никто не искал… Она пришла в штаб, который располагался в блиндажах, в насыпи железной дороги к северу от Пулковских высот и сообщила, что была контужена, больше суток пролежала в окопе, потеряв ориентацию. То, как она выглядела, как говорила, не оставило сомнения в правдивости её слов. В суматохе разбираться никто не стал, и Мария снова оказалась в строю.
* * *
Немцы постоянно штурмовали Пулковские высоты. Их бомбили с воздуха, делали вылазки с земли. На помощь подоспели стрелковые дивизии народного ополчения. Общими усилиями советские войска удерживали этот рубеж в течение всех дней блокады. Шло лето 1942 года. Начались полевые работы.
Необходимо было разминировать дороги и поля. Самое сложное – в высоких травах и кустарниках обнаружить мины. Чаще всего погибали именно на минных заграждениях в кустах. Минеры должны были ходить по двое, но людей не хватало, поэтому в основном ходили поодиночке. Счет обезвреженных мин Мария не вела. Взрыватели от них, не считая, сдавали командиру взвода. За один день сапер мог обезвредить десятка два мин. Самыми страшными были прыгающие мины. Ими немцы минировали дороги в шахматном порядке. Они взрывались на высоте больше метра, а осколки разлетались на несколько метров вокруг. Если ошибиться и дернуть мину, отложив её в сторону, то срабатывал взрыватель. Сапера разрывало в клочья. Несколько раз напарники Марии подрывались буквально на ее глазах. Но страха не было. Не выдерживали нервы у самых мужественных бойцов, особенно когда днем, в невероятном напряжении, приходилось ходить по минному полю, а ночью шёл обстрел с воздуха. А Мария словно окаменела. От усталости не было чувств, не было эмоций, не было боли. Только иногда, лежа в блиндаже, в редкие минуты затишья, она думала о сыне, о котором по-прежнему ничего не знала. И тогда сердце начинало бешено стучать, а на глаза наворачивались предательские слезы.
Однажды, уже осенью, ей довелось участвовать в вылазке в тыл врага. Разведчики обнаружили штаб артиллерийского полка, орудия которого вели огонь по Ленинграду. Заданием саперов было заминировать у подножия высоты основной путь отступа спящего врага, а тем временем автоматчики должны были подобраться к врагу вплотную на верхнем рубеже. Фашисты спали, не ожидая атаки. «За Родину! За Ленинград! Вперед!» – раздались крики, и офицеры батальона первыми ворвались в траншеи. Не отставали от них и сапёры. Фашистов охватила паника. Многие пытались спастись бегством, офицеры же бросились к мотоциклам и помчались к подножью высоты на верную смерть минного заграждения. Сапёры закидывали оставшихся фашистов бутылками с зажигательной смесью, сверху солдаты поливали их автоматными очередями. Было уничтожено почти полсотни врагов. Но самым главным трофеем оказались дальнобойные артиллерийские орудия. За этот бой Мария получила в тот же месяц награду – медаль «За боевые заслуги». Когда на поле боя вручали награды, ни простые солдаты, ни офицеры не могли сдержать слёз. Эту медаль Мария ценила больше всех остальных. Она говорила, что это награда, которая пахнет победой!
А вскоре пришли хорошие вести. В сентябре 1942 года была прорвана энергетическая блокада города. Энергетикам удалось проложить кабель по дну Ладожского озера. Это событие дало надежду Ленинградцам на победу, на жизнь, хотя впереди еще было несколько лет войны.