Вовка, Вова Гамалей, не веря себе, с ужасом, с отчаянием, весь дрожа, смотрел на деда. Красные пятна выступили у него на щеках, в горле пересохло.
— Дедушка! Дедушка! — он тянул его все сильнее за рукав халата. — Дедушка! Ну… А она?.. А она что… тоже умерла?
И вот тогда профессор Гамалей вздохнул глубоко, почти всхлипнул. Рука его потянулась к бювару. Он достал из-под него написанную химическим карандашом открытку. Он протянул ее Вове.
«Глубокоуважаемый Петр Аполлонович! — стояло там. — Раненная, лежа в больнице, я совершенно случайно узнала о существовании у Вас внука Володи. Петр Аполлонович! Я боюсь даже подумать об этом. Я только горячо прошу Вас написать мне всю правду. Неужели я не ошибаюсь? Неужели это возможно? Напишите мне сейчас же. Поймите, как мучителен для меня каждый час ожидания».
Внизу стояла подпись: «А. Мельникова-Гамалей».
Бледный, как смерть, Вовка поднял лицо от открытки.
— Дедушка!.. — глухо прошептал он. — Это что же? Это — моя мама? Она жива?
И профессор Гамалей, закрыв глаза, с усилием кивнул головой.
— Уйдешь ты от меня теперь, Владимир!..
Глава XXXVI ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
В первых числах ноября «дело быв. пом. нач. арта семь Трейфельда Н. Э.» попало в руки нового следователя, только что прибывшего из Москвы по распоряжению Феликса Дзержинского. Дело было не из легких. Арестованный начисто отрицал всякую вину за собой. Он держался с наглостью, высокомерно и пренебрежительно парировал обвинение, издевался над показаниями свидетелей.
— В конце концов, на чем вы основываетесь? — говорил он следователю. — Я требую, чтобы вы допросили комиссара, с которым я вместе бежал из плена…
Следователь Пименов и сам считал, что факт побега Трейфельда от белых весьма важен. Телеграфно он запросил показания от комиссара 53-го полка Гусева. Ответ оказался вполне благоприятным для подсудимого.
Узнав о показаниях Гусева, Трейфельд пожал плечами.
— Значит, это элементарно порядочный человек… и только!.. — небрежно сказал он.
Утром восьмого за ним пришли в камеру. В кабинете Пименов, сидя за столом, листал бумаги.
— Вот что, Трейфельд, — сказал он. — У меня к вам — частная просьба… Вы же по артиллерии… Не опознаете ли вы нам одного сукина сына?
Он нажал звонок. Дверь открылась. Николай Трейфельд повернулся, хотел сказать что-то, но слово замерло, колом стало у него в горле.
— Ни-н-н-нет… Я… Я не знаю такого… — пробормотал он.
В дверях, щурясь, моргая, пристально вглядываясь в него, стоял похудевший, обросший бородой, старшой даниловских конвойных, бывший писарь, затем унтер-офицер, наконец, военный чиновник Родион Панков.
— Не знаете? Никогда не встречали? Вы уверены? — не торопясь, спрашивал Пименов. — Вы вглядитесь хорошенько… Может быть, где-нибудь, когда-нибудь… случайно?.. Нет? А вы, гражданин Панков? Не узнаете этого человека?
Родион Панков вдруг согнулся, присел, совсем сощурился. Он сделал шаг влево, оглядывая Трейфельда со всех сторон липким и пронзительным взглядом. Широкая угодливая улыбка развела его губы.
— Бородкой… Бородкой малость… обросли!.. — вежливо и торопливо пробормотал он. — Побледпевши-с немного, похудевши… А то как не узнать? Не три года, три месяца… Личность-то осталась. Они-с! Господин поручик Трейфельд… Как же-с? В Попковой Горе взяты были…
— И — бежал?
— Ну… Как вам сказать — бежали? Приказано было выпустить. Из штаба приказ был. Их выпустить и ежели кого с собой прихватят — не препятствовать. Чтоб похоже было на побег… Как же-с! Бежали! Стреляли им вдогонку. Унтера Панкова для примера на губу посадили. Ну, ясно, тоже — как!?.. Для близиру… Чтоб похоже было…
— Словом — выпустили? А зачем?
Унтер Панков, позднее военный чиновник Панков, взятый в плен партизанами под Лугой, посмотрел на следователя испытующим взглядом: «Не понимает или прикидывается?».
— Помилуйте-с… Наверное на работку… — дипломатически ответил он.
Николай Трейфельд долго стоял молча, глядя на этого небольшого подвижного человека-скороговорку. Наконец, медленно взявшись рукой за спинку кресла, он с трудом пошевелил губами.
— Предал, сволочь продажная! — сипло, безнадежно проговорил он. — Ну что ж? Ведите, стреляйте…
Следователь Пименов посмотрел ему прямо в лицо.
— Не забывайтесь, Трейфельд! — строго сказал он в свою очередь. — Вас расстреляют, когда будет нужно. Кто из вас двоих большая сволочь — не вам судить. — Он позвонил: — Уведите гражданина Панкова. А теперь скажите мне, Трейфельд, что за пакет в клеенке оставили вы в июне в пещерах под Лугой? Вот этот пакет. Его нашли партизаны. Он размок, отсырел… Объясните — каково его содержание? Что это за список фамилий?..
* * *