В Бенгалии жил величайший мыслитель Интваршандра Вадьсагар. Однажды он пошел в театр. В пьесе герой преследует героиню. И вот герой проникает в спальню к бедной женщине и вот-вот ее задушит. И тут Иштваршандра выскочил на сцену и стал бить актера снятым ботинком — он совершенно забыл, что находится в театре и смотрит пьесу. Все были поражены, но актер, играющий героя, прижал ботинок к груди и обратился к аудитории: «Никогда мне не выпадало такой чести. Никогда не мог подумать, что даже такой великий мыслитель, как Вадьсагар, может быть захвачен моей игрой! Это самая большая награда, какую только я получал в жизни! Я буду вечно хранить этот башмак».
Философ был поражен. Он понуро сел на свое место. Позже он рассказал: «Спектакль быль настолько реален, что я забыл, что это всего лишь театральная драма».
Если представление кажется реальным, то человек возбуждается, а если жизнь становится представлением, то человек остается спокойным. Какая необходимость в том, чтобы переживать из-за сна? Поэтому, если приходит нищета, то это сон, так же как и богатство — тоже сон. Болезнь и здоровье, слава и неизвестность — все это лишь сны. Если это будет осознано нами, то ум становится спокойным и свободным. Истина скрыта от нас нашим напряжением.
Молодой монах остановился в маленькой японской деревушке. Он был красивым человеком, еще больше известным своей мудростью. В деревушке его все очень уважали. Но вот, в один прекрасный день вся деревушка повернулась против него. Они напали на его убежище и разнесли его на куски, а все вещи сожгли на костре. Когда же он спросил их, за что они так обращаются с ним, они бросили ему на руки ребенка и сказали: «И ты еще спрашиваешь, почему? Да вот почему! Мать этого ребенка говорит, что ты его отец! С нашей стороны было большой ошибкой позволять тебе останавливаться здесь! Ты большой любитель вольностей! Мы и не могли подозревать ничего подобного! Бери этого ребенка, он твой». «Неужели это так, — спросил факир и сразу же стал успокаивать ребенка, — но если вы говорите, что это так, значит, это так». Люди выпустили на воздух свое первое негодование и разошлись по домам.
Днем монах взял ребенка на руки и пошел по деревне просить милостыню. Он шел от дома к дому и маленький ребенок кричал от голода. Никогда еще в жизни ему не приходилось добывать себе пищу таким способом! Куда бы он не стучался, везде двери захлопывались перед его носом. Люди окружили его и стали издеваться и бросать камни в него. Но монах продолжал идти от одного дома к другому, пытаясь защитить ребенка от побоев. Наконец, он дошел до дверей дома матери ребенка. «Во имя Будды, дай немного молока этому маленькому голодному существу. Мне самому не надо ничего, я не жалуюсь. Может быть, есть моя вина, но в чем виноват он?»
Толпа стояла перед дверью, глядя на происходящее с любопытством. Девушка слышала все это и ее сердце наполнилось глубокой скорбью и сожалением. Она бросилась в ноги к своему отцу и призналась в содеянном преступлении. Для того, чтобы спасти своего любовника, она назвала монаха отцом ребенка, которого на самом деле она ни разу в жизни и не видела. Она думала, что крестьяне только поругают монаха, ей даже не приходило в голову, что все может так скверно обернуться. Она молила у отца прощения! Ее отец был поражен. Он выбежал из дома и бросился в ноги к монаху, умоляя его простить его. Он взял ребенка у монаха. Тогда монах спросил, что же случилось. Отец женщины, прерывая рыдания, сказал: «Мы все совершили большой грех! Я умоляю тебя простить нас! Этот ребенок не твой!» На это монах сказал: «Неужели это так? Ведь только сегодня утром вы все утверждали, что он мой, а теперь так же уверенно говорите, что ребенок не мой. Так он действительно не мой?» Собравшиеся вокруг него люди стали говорить: «Что за глупость получается, если ребенок не твой, то почему ты не сказал об этом раньше?» «Какое это имеет значение, — сказал монах. — В этом мире снов неужели имеет значение, мой этот ребенок или нет. Он ведь должен быть чьим-нибудь. Утром вы все пришли ко мне и так уверенно сказали, что он мой, что я не стал отрицать этого, так как для меня это не имеет никакого значения. Вы уже разрушили жилище одного человека и сожгли его скарб, а если бы я стал отрицать отцовство, то вы бы разрушили еще чей-нибудь дом и побили бы еще одного человека. Но что бы это изменило?» «Но ты не заботишься о своей чести, репутации?» — закричали люди. «В тот день, когда я понял, что жизнь есть не более чем сон, все стало совершенно одинаковым для меня: честь и бесчестье — для меня это одно и то же. Какая разница, если все это сон? Это имело бы значение, если бы было иначе!»