Прежде чем мы начнем наш эксперимент, сложите руки вместе и перед Богом произнесите торжественную клятву. Закройте глаза, сложите руки вместе, думайте о Боге как о вашем свидетеле и повторите эту клятву три раза: «В присутствии Бога я клянусь, что полностью выложусь в медитации».
3
Форма воды
Для такого человека, как вы,
который желает прожить
сто лет,
будучи вовлеченным в свою
деятельность в мире и
верящего: "Я — деятель",
нет никакого другого пути, кроме
этого — жить не запятнанным своими деяниями.
Есть только один путь, на котором вы можете остаться незатронутым: делать то, что вы должны делать в этом мире. Этот путь, о котором говорит Ишавасья, таков: живите, покоряясь Ему, отдавайте все, оставляйте все у Его ног. Предоставьте все Ему. Отбросив понятие себя самого как деятеля, вы можете жить вашей жизнью и оставаться незатронутым выполнением ваших мирских обязанностей. Это единственный путь, другого нет.
В этой связи будет полезно понять два или три пункта. Первое: жить в этом мире, не будучи затронутым кармой — вашими деяниями, — это великая алхимия и вопрос огромной ценности и мудрости. Это почти как представить себе человека, выходящего из угольного подвала без какого-либо следа угольной пыли на нем. Более того, это не вопрос пребывания в угольном подвале на протяжении одного-трех часов. Если мы рассматриваем продолжительность нашей жизни, мы говорим о столетнем периоде. А если мы рассматриваем многие жизни в прошлом, наше путешествие проходило через многие тысячелетия. Итак, это будет вопросом великой мудрости или же исключительной удачи, если человек, живущий в таком угольном подвале и на протяжении ста лет выполняющий свои повседневные дела: просыпаясь, засыпая, садясь, вставая и так далее — все же может оставаться незатронутым угольной пылью. Вполне очевидно и естественно, что он будет измазан сажей. Вполне возможно представить себе, что этот человек не только вступит в контакт с угольной пылью в подвале, но может фактически превратиться в угольную пыль. Вероятно, он будет выглядеть как воплощение угольной пыли. Трудно поверить, что, живя в таком подвале сотню лет, человек не станет самой угольной пылью.
Как можем мы пройти через нечто, не касаясь его? Мы не успеем пройти через это, как соединимся с ним. Когда мы гневаемся, мы становимся поглощенными нашим гневом. Когда мы любим кого-то, мы объединяемся с ним или с ней. Всякий раз, когда мы деремся, или убегаем, или наслаждаемся чем-то, мы поглощены нашей деятельностью. Даже когда мы совершаем наше отречение, мы сливаемся с ним. А если мы соединены с нашим отречением, мы мараем наши руки сажей. Мы запятнаны. Гордость обладания таким большим богатством возникает в уме человека, когда он наслаждается его плодами. Подобным же образом отречение привносит в его ум гордость тем, что он отрекся от столь многого. Эта гордыня — угольная пыль для нас. Это тщеславие — сама сажа.
Как бы человек ни проводил свою столетнюю жизнь, ему придется делать нечто, и, если это будет делаться с гордыней, это очернит его. Но эта сутра Ишавасья говорит нам, что есть путь, который дает человеку возможность не потерять чистоту свою и на котором он не затрагивается своими деяниями, несмотря на пребывание в угольном подвале. Это кажется невозможным, но это не невозможно, если мы правильно понимаем смысл этой сутры. Человек может делать, что угодно, говорит она, но, пока он является деятелем, он будет запятнанным. Имеется лишь одна альтернатива: полностью прекратить быть деятелем.