– Есть еще одна причина, по которой я здесь. – Сказала она, избегая встретиться со мной взглядом. – Я скучала по тебе.
23 Глава
Лия
Такое ощущение, как будто в квартире подожгли залитый бензином деревянный пол. Крис взглядом прижал меня к стене, как тогда в клубе. Только тогда он прижал меня к стене руками.
Не стоило говорить это.
– Это правда? – Его голос был низким и грубым. – Я думал, что у тебя не было времени скучать в окружении тех мальчиков.
Мне нужно срочно сменить тему.
– Как дела с музыкой? Я слышала, что ты будешь работать над ней вместе с моими друзьями.
Мышцы на его руках дрогнули и вздулись, и он напряг их в ответ на мой вопрос.
– Я не знаю, стоит ли вообще продолжать эту затею.
– Что? – Я посмотрела на него. Я мало о нем знаю, потому что каждый раз когда мы встречались, наши тела, находясь в близком контакте реагировали друг на друга, и мне приходилось его отталкивать. Единственное, что я знаю и в чем уверена, так это в том, что создание музыки и миксов, было его страстью. – О чем, черт возьми, ты говоришь?
Плотно сжав губы, он ушел в гостиную, и сел на диван. Я последовала за ним, и присела рядом.
– Я получил ответ от Кевина. Краткая версия того, насколько все плохо. Даже не стоит что-то исправлять. Нет смысла продолжать с ним работу, если я не могу записать хотя бы один хороший трек. – Он посмотрел на меня. – Просто продолжу работать на складах. Это хорошая, солидная работа. Мне повезло.
Я никогда не видела его таким. Он всегда был уверенным и дерзким. Он не был похож на человека, которого может что-то сокрушить. По крайней мере, я так думала.
К тому же, я слышала его музыку.
Нескладная получилась картинка.
– Могу я увидеть то, что написал тебе Кевин?
– Я не хочу, чтобы ты это видела. – Сказал он. – Я только что все удалил – всю музыку, записи, все. Не хочу больше этого видеть.
– Да пошел ты! – выпалила я. Вскинув голову, он уставился на меня. – Я слышала твою музыку, помнишь? Она действительно хороша. Она связала нас в ту ночь и сблизила друг с другом. Когда мы танцевали и двигались под нее…
Я замолкла. Это заставляет меня слишком много думать и говорить о той ночи, когда мы были вместе. Та ночь, когда Крис стал возбуждающе опасным.
– Суть в том, Крис, что твоя музыка хороша. Я бы даже сказала, потрясающа. И она может стать еще лучше. Если ты удалишь ее и перестанешь над этим работать, то станешь самым большим трусом из всех, кого я знаю.
Он немного привстал, но все равно выглядел, словно не собирался отступать от принятого решения.
– Единственный музыкант, давший оценку, не согласен с этим. Я не собираюсь обсуждать с тобой свои решения.
– Не будь идиотом, Крис. Просто дай мне взглянуть на письмо Кевина.
Он молча схватил свой ноут со стола, и поставил обратно, пролистав электронную почту.
Я была в растерянности после прочтения замечаний по первому треку.
– Ты хотя бы прочитал это? – Спросила я.
Его голос ожесточился, и он вернулся к своему обычному поведению.
– Конечно, читал. Я же все-таки грамотный.
– Нет, ты, действительно, читал это? Эти письмо содержит лишь маленькие советы и предложения. Он не имел в виду, что с треком что-то не так. Черт, половина из этого даже не является критикой, только предложения на случай, если захочешь что-то подкорректировать. – Я пролистываю записи, и они похожи на остальные. – А ты как воспринял его слова?
– В треке нет и пяти секунд, которые он не прокомментировал. Если я не могу соединить воедино эти пять секунд, то что уж говорить обо всем треке.
Слова Криса отдавались эхом в моей голове.
– Позволь, мне кое-что тебе сказать, – говорю я. – Когда я была маленькой, я любила разыгрывать всякие сценки. Я постоянно что-то воображала и заставляла отца и Стэф смотреть или участвовать в этом. Это было единственным, чем я хотела заниматься. Когда мне исполнилось восемь, отец отправил меня на пару курсов, чтобы я смогла поглубже изучить любимое увлечение.
– Ну, и что? – Спросил Крис. – Как это поможет решить проблему с музыкой?
– Просто выслушай. Я думала, что была лучшей актрисой в мире. Единственные выступления, которые я устраивала, видели только папа и Стэф, и тогда только они оценивали меня. Я была маленькой папиной девочкой, и боготворимой старшей сестрой Стэф. Когда же я попала в настоящий класс, учитель дал мне список вещей, над которыми я должна была поработать. Все, от контроля дыхания до интонации и выражения лица. Это не значило, что я была плоха, просто были моменты, над которыми стоило поработать, чтобы совершенствоваться.