Этот двор и дышал всегда по-особому, так, как помнилось, наверное, только ей. И теперь, когда схлынул адреналин, так ясно стало, что вернулась она напрасно. Пора уходить. Навсегда.
***
Когда Лорелея открыла глаза, вокруг уже сгущалась ночь. Она очнулась на крыше, где так часто пряталась от всего, с высоты посмотрела вниз. Одно движение вперед и все. Легкое, пружинистое, похожее на пульс.
Хотелось плакать и, наверное, нужно бы мысленно попрощаться, но не получалось. Город внизу затих, приглушил яркие окна, сделал тише звуки и гуще черноту. Лорелее вдруг стало страшно и сердце запульсировало чаще.
Всего одно легкое движение, но... он вдруг схватил ее за руку, оказавшись рядом так, что она и не заметила. Лорелея повернулась к нему, посмотрела в выцветшие серые глаза. Теперь они ожили и смотрели точно так же, как и годы назад. То же тепло. Те же чувства. Та же боль.
- Ты помнишь? - спросила она, надеясь, и вибрация ветра оживила былое, схлынула с неба, оторвалась от асфальтовых выбоин и желтых фонарей.
- Всегда, - прошептал он, прижимая ее, - свою, родную, - так, что хруст дубленой кожи вплёлся в биение сердца. - Я потому и не женился. Всегда видел тебя.
- Молчал...
- Ты бы тогда ушла навсегда. Виноват я, Лори. Прости.
И она простила. Качнулась слегка в сторону, а тело его подвело. Доверилось ей, стремительно помчалось вниз.
Он открыл глаза. Лорелея смотрела на него - жива и теплая - такая, которую он помнил. и она видела его прежним. Мальчишка, хоть и двадцать семь. Те же черты, те же черти в глазах.
Он же тогда был не виноват. Это она звала смерть, бредила ею, мечтала умереть молодой. У желание ее сбылось...
***
Волна разбилась и откатилась прочь, оставив влажный темный след и белесые камни. Зашуршала крыльями летучая мышь, пискнула невидимая птица. Где-то далеко взвыла и смолкла собака. За углом чертыхнулся подпитый мужичок. Завыла сирена скорой.
***
Лорелея держала Вольфа за руку, смотрела, как тело его перекладывают на носилки, уносят в машину скорой. А он стоял рядом с ней, родной и теплый. И в душе его пульсировал прежний скоростной мотор.
Сорок лет назад он убил ее, попав в аварию. И ежегодно в один и тот же день она появлялась в его квартире, привычно присаживалась рядом, думала, что оставляет шлем, который он никогда не убирал со стола, и заваривает чай, который он готовил еще с вечера. Она пыталась с ним поговорить, а он боялся. Боялся уйти раньше.
Ее появление отпугивало подружек, от одной из которых он даже умудрился заиметь сына. И квартира у него давно была другой, но прежнюю он не продавал, неизменно в один и тот же день, ночуя здесь, чтобы увидеть и прокатить ее.
Теперь она улыбалась ему - молодому и теперь уже счастливому, которого, наконец-то дождалась...