«Неужели в мире больше не существует никаких других великих профессий?» – её мать частенько задавала этот вопрос, как раз перед окончательным решением старшей дочери рвануть в Долус-сити.
А что она могла ответить? То, что с детства обожала кого-нибудь играть или кого-то изображать, пускай даже в убогих школьных постановках на праздничных утренниках? То, что ей нравилось, с каким обожанием на неё все смотрят, или как учитель литературы и по совместительству руководитель их школьного драмкружка постоянно пророчил ей великое будущее на большой сцене как минимум на Бродвее?..
Детские мечты они такие. Либо бесследно стираются в невесомый тлен под прессом беспощадной реальности взрослой жизни, либо перерастают в одержимую манию. А бороться с последним так же невозможно, как и самостоятельно избавляться от психических фобий.
3 часть
– …О, Элли, милая, как же я рад тебя видеть! – Адам Ковальски расплылся в своей излюбленной улыбочке радушного папочки, но так и не додумался хотя бы из чувства приличия перед гостьей оторвать свою отсиженную задницу с сиденья большого кожаного кресла (наверное, единственного самого большого предмета мебели на весь его маленький офис, именуемого им же слишком громким словом «Киноагентство Купер и Ковальски»).
Ещё бы, если он сейчас встанет, то едва дотянет своей лысой макушкой до подбородка вошедшей девушки.
– А я тут для тебя припрятал весьма недурственный сюрприз.
Напыщенный гомнюк! Маленький, мерзостный и в край пренеприятный.
– Ну, что ты там стоишь, как неродная? Проходи уже, присаживайся.
Спроси кто-нибудь, как это Элл угораздило так вляпаться, едва ли девушка сумеет дать хоть какой-то вразумительный ответ. Она и сама себе не могла толком объяснить, каким это образом столь отвратительный во всех смыслах человек вдруг стал её личным киноагентом, более того, практически единственным проводником в большой мир киноиндустрии. В том-то и вся проблема. Из-за неимения лучшего – дальше данного проводника она почему-то никуда не продвигалась.
Может виной всему был юго-восточный квартал на Пайн-Драйв, заселённый под завязку вроде как русскоязычной диаспорой, где ей и приходилось снимать комнату у своей дальней-предальней родственницы за символичную плату? Правда, сам район хоть и назывался русским условно, на деле же вмещал в себе чуть ли не все известные национальности славянского этноса, включая также тех, кто кроме имён и фамилий ничего общего с Россией не имел. И Адам Ковальски являлся одним из ярчайших примеров данного абсурдизма. Таких, как он, по обыкновению, называли польскими евреями с русскими корнями, хотя он и родился, как и Эльвира, в Эспенриге. Так что, ни в сознании, ни в восприятии окружающего мира он не имел никаких культурных взглядов-связей ни с Россией, ни с Польшей. Только одна фамилия, плюс более-менее сносное знание трёх языков.
Вот как раз к этому типчику с явно раздутой трудовой репутацией девушке и посоветовали обратиться в своё время. Его имя было известно всему кварталу, о его роде деятельности не знал разве что только самый ленивый или мёртвый. Но, что крайне важно, все почему-то пребывали в твёрдой уверенности касательно его неоспоримых успехов на выбранном им поприще и связанном с ними стопроцентном профессионализме. Но ведь то, что часто ходит на слуху едва ли является хотя бы частичной правдой, тем более, когда реклама исходит от самого производителя. Кому, как не Адаму Ковальски распространять о себе нужные слухи среди наивного и не всегда продвинутого в подобных вопросах обывателя? К тому же, членство в киногильдии на Роял-Хиллз никак не может являться мегагарантией его мегауспешности. Ну, разве что даёт возможность получить небольшую скидку при аренде маленького офиса в одном из зданий кинокомпании Lightways-Vision всё в том же пригородном киногородке на Роял-хиллз.