– Бог мой, солнце, ты ли это?
Он так и застыл, в принятой до этого позе прибалдевшего кайфолова и с ошалелой на красивых губах лыбой. Подозрительно сощуренные глаза мужчины не спускали пристального взгляда с неестественно спокойной Эльвиры Бабич, наблюдая по ходу, как она вешает на ножку соседнего стула свою увесистую котомку и, как ни в чём ни бывало, усаживается прямо напротив за один общий столик. Как бы она не старалась сейчас выглядеть сверхневозмутимой, контролируя каждый свой шаг, слово и тональность голоса, слишком бледное лицо выдавало её с потрохами, плюс едва заметная скованность в движениях. А то, сколько она вкладывала сил на подавление внутренних эмоций и болезненную реакцию на Гордона, можно было только догадываться.
Но, надо отдать должное, справлялась она весьма недурно, да и не особо тушевалась перед очередным и явно продуманным действием. Положила перед собой руки эдаким деловым жестом непримиримого соперника, сплела пальцы в плотный замок и поддалась чуть вперёд, точь-в-точь, как какой-нибудь следователь из детективного сериала. Ну и, само собой, уставилась в лицо Марка ещё более пристальным, чем у него взглядом, будто хотела насадить глаза мужчины на невидимые шампуры, увы, воображаемого, пока что, орудия пыток.
Гордон приподнял брови в немом вопросе, демонстрируя свою полную готовность к предстоящему разговору, откровению, исповеди или к чему-то там ещё, с чем она таким сенсационным вдруг решила сюда припереться.
– Не ожидал? – что ж, похвально. Говорит на удивление ровным голосом, удерживая изначально выбранную маску ледяного спокойствия на все сто. Единственное, что выдаёт её внутреннее напряжение – едва заметная хрипотца, но Элл это нисколько не смущает. Курсы актёрского мастерства пригодились как нельзя кстати.
Казалось, она даже не стала обдумывать свой следующий жест, когда вдруг разжала пальцы и протянула правую руку над столешницей в сторону Марка. Чисто спонтанное решение. Или желание – напористое и без тормозов. Даже Марк не стал никак на него реагировать, с неподдельным интересом наблюдая, как она отбирает у него его же раскуренную сигарету, как подносит её к своим чувственным губам и делает намеренно долгую затяжку, а потом выдыхает объёмной порцией едкого дыма прямо в его глаза.
Мужчина ещё больше сощурился, но уже от улыбки, растянувшей уголки его рта в знакомой гримасе кайфующего от распираюещего довольства демонюги.
– Зае*ись, крошка. Вот это была действительно реальная бомба. Я почти завёлся.
Он перевернул свою правую руку ладонью вверх «просящим» жестом, и Элли вернула ему сигарету, стараясь не терять самообладания ни на секунду.
– Завёлся так же, как и в салоне своего конченного дружка?
– А у тебя что, неожиданно засвербело, и ты решила вернуться, чтобы закончить начатое?
– Какой же ты повёрнутый на все извилины еблан! Стоп-краны тебе снесли, видимо, ещё при родах. Мне даже стало интересно, как ты собирался провернуть это дело и не угодить в конце за решётку?
– А почему ты спрашиваешь об этом здесь и сейчас? Вернулась бы в ателье, и я бы с радостью всё тебе там наглядно продемонстрировал.
Она явно спятила, если решила передрючить его в словесной перепалке. Гордон и глазом не моргнул на её попытку его поддеть. Продолжал смотреть ей в лицо всё с той же бля*ской ухмылочкой и полным пох*измом на дерзко красивой физиономии, в которые так и хотелось вонзить все свои десять ноготков.
Марк лениво пожал плечами и сделал очередную затяжку вместо лёгкой паузы.
– И не надо смотреть на меня, как на воплощённое чудище из ада. Это всего лишь вопрос времени, плюс парочка проверенных приёмов по воздействию на вашу ранимую и чересчур предсказуемую психику. Вы же все до смешного одинаковы. Одинаково поначалу визжите, строите из себя целок, нагнетаете драматизма на происходящее ещё больше, чем есть. Как же без этого? Ведь это надо прочувствовать, да так, чтобы вшторило и пробрало буквально до матки! Убедить себя, какие вы все на деле невинные жертвы. Подорваться на собственных эмоциях и, само собой, с обязательным сносом крыши. Довести в своём восприятии и без того напряжённую атмосферу до точки невозврата. А потом раз! – он вдруг очень громко щёлкнул пальцами левой руки, причём настолько неожиданно, что Элл всё-таки не удержалась и вздрогнула. – И ты уже начинаешь мне подмахивать. И дышать, и дрожать уже по-другому. Вначале неуверенно, прислушиваясь к себе, к тому как тебя ведёт. И, да, совсем уже не так, как до этого. Ну, а дальше – самое банальное дело техники. Похотливой сучке очень сложно скрыть то, как она течёт. Вернее, вообще никак, особенно от долбящего её члена. Прости, конечно, милая, но в том, что ты пропустила самое лучшее представление в своей жизни, нет моей вины. Так что, увы и ах, но поезд давно ушёл. На словах такое не передашь. Тем более те исключительные моменты, когда начинаешь подбирать нужные ключики к особо недоступным сучкам. Вот тогда-то я и завожусь по полной, чувствуя, как они ломаются под нажимом моих пальцев, трещат и поддаются. Жаль, ты этого уже никогда не узнаешь. А так, было бы что вспомнить на старости лет в холодную зимнюю ночку…