Я кивнул.
— Благодарю вас, сэр.
— Ладно, ладно, — усмехнулся он. — А теперь, не могли бы мы заняться действительно деловыми вопросами? Благодарю вас. Значит, следует начать с основы организационной системы «Эйч-ти-ай»…
ГЛАВА 6
Рэндон часто недооценивал быстроту, с которой я усваивал информацию, и поэтому «зашибание очков», как он бы мог это назвать, заняло примерно на час больше, чем было необходимо.
Но, наконец, всё было сделано. Забросив в свою комнату валик, который он вручил мне, я прямиком направился к Каландре, чтобы обрадовать хорошими новостями.
— Нет, — решительно возразила она. — Я не собираюсь этого делать.
Я уставился на нее, пытаясь сквозь пелену своего изумления понять ее мотивы. Но мне удалось увидеть лишь гнев и отвращение, адресованные, в основном, мне.
— Каландра, может быть, вы не понимаете, что это значит…
— О, я все отлично понимаю, — рыкнула она. — Вы решили, что я ухвачусь за эту возможность выйти отсюда и снова обозреть Вселенную во всем её великолепии.
Мои зубы непроизвольно сжались от злости. Ещё раз она прочла мои мысли с лёгкостью необыкновенной.
— Так почему же вы этого не хотите, как любой нормальный человек на вашем месте?
Она пристально посмотрела на меня.
— Вероятно, теперь я уже совсем не нормальная. Возможно, если бы вы были приговорены к смерти, у вас тоже могли возникнуть иные взгляды на жизнь.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Как сквозь пелену, ко мне проник маленький фрагмент мысли, я собрал в кулак все свое умение и… и на этот раз сумел понять, что это было. Под покровом ярости скрывался страх. Если посмотреть на все теперь, задним числом, то странно, как я не смог обнаружить этого сразу же. За те месяцы, которые последовали за судом и предшествовали ему, она, в конце концов, свыклась с приближающейся смертью, обрела покой… А сейчас я угрожал этому покою, снова вселял в неё чувство неуверенности.
— Извините, — тихо произнес я. — Мне понятно, как вам сейчас нелегко.
— Вы, действительно, это понимаете? — саркастически спросила она.
— Ведь я пытаюсь помочь вам! — Внезапно меня прорвало. С меня довольно было Айкмана, а теперь ещё и она, Каландра. — Я ваш друг, Каландра. Верите вы в это или нет, но именно так и есть. И вы отправитесь с нами завтра потому, что, возможно, мне удастся привлечь на нашу сторону Рэндона Келси-Рамоса.
— Ох, как это мило! — издевательски воскликнула она. — Может быть, все это вас шокирует, но понимаете, вышло так, что я не желаю помощи от этого вашего Келси-Рамоса.
— В таком случае, вы погибнете, — упрямо заявил я.
— Есть вещи пострашнее смерти, — отпарировала она. — Такие, например, как помогать богатым богатеть за чей-нибудь счет. Если бы денежки «Карильона» не соскребли бы весь лоск с вашего респектабельного имиджа Смотрителя, мне не пришлось бы напоминать вам об этом.
Мое сердце обдало шквалом неистовой злобы. Злобы, неотделимой от чувства вины. Она заметила это и невольно попятилась, в ее взгляде внезапно появилось недоверие.
— Так не помогай им богатеть, — огрызнулся я. — Можешь завтра корчить из себя кого угодно, продолжать упорствовать, но ты все равно пойдешь.
Когда я повернулся и вышел, она так и осталась стоять, глядя мне вслед.
Ненавистью ко мне она продолжала пылать и на следующее утро, когда мы с ней, Рэндоном, Дэппером Шокком, Куцко и Дэйвом Иверсеном сели в машину, чтобы ехать в Камео, а я всё ещё мучился комплексом вины.
Вина эта не имела под собой решительно никаких оснований, тем более, если принимать во внимание тот факт, что я собирался спасти ей жизнь. Но осознание своих благих намерений всегда было шаткой опорой и слабым утешением для меня, и этот случай не являлся исключением… В особенности потому, что я не был окончательно уверен в правильности предпринимаемых мной шагов.
Всегда поступай с ближними так, как тебе хотелось бы, чтобы они поступали с тобою, это есть Закон и Пророчество… Ведь я действительно желал следовать этому закону, но разве мог я знать, что хотел бы в подобных обстоятельствах? Каландра была права. Не оказавшись в ее положении, я мог лишь гадать о том, что она от меня хотела. А если при этом я еще и ошибался, то запросто мог осложнить ей последние дни пребывания на этом свете.
Занятый своими собственными думами, я не обращал внимания на окружающий мир… и поразился, когда меня внезапно осенило, что Каландра начинала хоть и весьма сдержанно, но все же проявлять внимание к тому, что пробегало за окнами машины.
Обычному человеку этот вид мог бы показаться неинтересным. Сразу же на выезде из космопорта «На краю радуги» несколько скромных многоэтажных зданий для персонала исчезли, и их сменили скотоводческие поселения, которые почти везде доминировали в слаборазвитых районах вроде этого, где земля была дешёвой и где её было вдоволь. Позади зданий и за ними были в беспорядке разбросаны гигантские многоствольные растения, занимавшие в здешней экологической системе место привычных нам деревьев. Простой, тихий, спокойный, прозаический пейзаж, но для Смотрителя ничто во Вселенной Господа не могло быть простым и прозаическим. И для меня, и для Каландры пейзаж за окном был вместилищем богатства и объектом пристального изучения мирового духа. Этого мира людей, которые никак не могли зажить в согласии со своей планетой.
Какое-то непонятное напряжение давало о себе знать тысячью самых различных явлений и признаков. Мы проехали мимо дома, владелец которого боролся за то, чтобы создать особый, непохожий на эту планету, мир. Его участок пестрел импортированными деревьями и кустарниками. Были и другие, те, кто уже свыкся и прекратил подобные попытки, но все же еще не сумел обрести душевный покой. Все это я уже почувствовал при свете дня, тревога не проходила… Ещё и оттого, что я так и не сподобился понять, с чем же все здесь так отчаянно сражались: ведь природные условия на Солитэре считались наиболее благоприятными из всех колоний.
— Может быть, все дело в Облаке, — пробормотала Каландра. Я взглянул на неё с изумлением и некоторой досадой, потому что она в очередной раз доказала мне, с какой легкостью способна читать мои мысли.
— Облако существует не для того, чтобы оказывать влияние на людей, — напомнил я.
— Да, если только они не мертвецы, — мрачно возразила она. Мне пришлось смириться. Хорошо, один-один. Но ведь Облако изучалось очень многими учёными, и никто из. них не наткнулся в ходе своей работы на какие-нибудь факты, свидетельствующие о влиянии Облака на живые существа.
— А сколько времени они провели здесь? — не сдавалась она. — Некоторые вот из этих людей, — она кивнула на простирающийся снаружи пейзаж, — прожили здесь всю свою жизнь. Но даже в этом случае воздействие проявляется весьма слабо и в такой форме, что никакой обычный учёный не в состоянии его заметить.
— Согласен, непохоже, чтобы это можно было заметить, — признал я. Вероятно… здесь без Смотрителей не обойтись… а судя по тому, что заявил Рэндон, мы — первые в истории планеты Смотрители, прибывшие сюда.
Краем глаза я заметил какое-то едва заметное движение в салоне и, слегка обернувшись, разглядел в глазах Рэндона немой вопрос.
— Над этим местом повисло какое-то напряжение, мистер Келси-Рамос, — объяснил я. — У меня возникло чувство, что местные жители не живут в гармонии с окружающим их миром.
Прислушавшись к тому, что происходило в голове у Каландры, я пришел к выводу, что она ожидала критики Рэндоном нашей оценки и нас самих. Но он продолжал молча сидеть, изредка поглядывая в окно, а я в это время пытался облечь в слова наши с Каландрой ощущения.
— Значит, вы думаете — это результат побочного эффекта Облака? — спросил он, когда я закончил объяснения.
— Или же параноидального представления, возникшего в результате осознания факта, что их мир существует лишь благодаря постоянному принесению в жертву человеческих жизней… — я осёкся, заметив в глазах Рэндона выражение, которое появляется, если подвергнуть человека какому-то страшному испытанию. — Либо это должно быть нечто совершенно иного порядка, — добавил я. — В данный момент мы можем сказать, что это напряженность.